"Эммануил Генрихович Казакевич. Дом на площади ("Весна на Одере" #2) " - читать интересную книгу автора

здание - та красная кирпичная казарма, где помещались солдаты.
Во дворе казармы было шумно, несмотря на ранний час. Солдаты -
некоторые из них были еще без гимнастерок - перекликались, бегали как
угорелые и, по всей видимости, радовались предстоящим большим и желанным
переменам в их жизни. Они на ходу приветствовали так рано пожаловавшего
капитана, который прошел по двору с подчеркнутой чопорностью, всем своим
подтянутым, опрятным и неприступным видом как бы выражая неодобрение
царившей кругом веселой сутолоке. Еле отвечая на приветствия, он
проследовал неторопливым шагом в здание, поднялся на второй этаж в длинный
гулкий коридор со сводчатыми потолками и остановился перед дверьми, за
которыми жила его рота.
Нет, это была уже не его рота, и горечь разлуки пронзила сердце
капитана. Разумеется, дневальный дал команду "смирно", все вскочили с
мест, старшина Годунов молодцевато отрапортовал. Все шло по заведенному
порядку, ничем в сущности не отличаясь от того, что было вчера и неделю
назад. И все-таки все было иначе. Никто не спал, хотя подъем по расписанию
полагался в семь часов; постели были заправлены чересчур старательно: так
заправляют постель люди, которые не собираются уже спать на ней более;
пожилые солдаты, подлежащие демобилизации, сгрудились в дальнем углу
казармы, похожие на птиц, держащихся вместе перед отлетом. Чохов обвел
солдат взглядом, которому он хотел придать суровость, но взгляд получился
вовсе не суровый, а скорее грустный.
Он сказал: "Вольно". Солдаты ушли на утреннюю зарядку; потом они
отправятся в столовую завтракать. В казарме остался только дневальный.
Чохов тоже не уходил, бродил среди коек, словно чего-то искал. Потом он
стал глядеть в окно - как всегда подтянутый, опрятный и непроницаемый, так
что со стороны могло показаться, что он недаром здесь стоит, а о чем-то
важном думает или наблюдает за чем-то, полагающимся по службе.
Командиры взводов опоздали на несколько минут - небрежность, которую
Чохов терпеть не мог. Видно, они сегодня сочли возможным не обращать на
это внимания. Так как никаких изменений в распорядок дня не поступало,
Чохов приказал им вести солдат на тактические занятия. Они немного
удивились, однако построили солдат, и рота повзводно отправилась за город.
Чохов же пошел в штаб батальона узнать, что делать дальше.
В штабе сидели одни писаря. Они писали длинные списки демобилизуемых.
Чохов постоял здесь минут пять и пошел в штаб полка.
В штабе полка царила невообразимая суета. Громовой голос командира
полка подполковника Четверикова доносился из соседней комнаты. Там же,
по-видимому, находились и комбаты. В самой большой комнате распоряжался
майор Мигаев. Его осаждали интенданты и старшины. Речь шла о подарках
демобилизуемым солдатам. Только что получены мотоциклы, велосипеды и
радиоприемники. Писаря сидели за столами и беспрерывно писали ведомости.
Две пишущие машинки беспрестанно стучали.
- Где ваша рота? - внезапно спросил Мигаев, заметив Чохова.
Чохов ответил, вытянувшись и приложив руку к козырьку фуражки:
- На тактических занятиях согласно расписанию. Тема: наступление
стрелкового взвода на долговременную огневую точку противника.
Мигаев усмехнулся и сказал:
- Что ж! Правильно. - Потом добавил: - Не уходите. Мне надо с вами
поговорить.