"Эммануил Генрихович Казакевич. Дом на площади ("Весна на Одере" #2) " - читать интересную книгу автора

громко и оживленно говорили наперебой, сообщая, что им все вернули в
полной сохранности. А та толстая с бородавкой без конца благодарила,
варьируя слово "данке" на все лады.
Тут немцы заметили одноногого и, сразу оробев, замолчали.
- Спасибо вам, - сказал Лубенцов, пожимая руку одноногому. И в третий
раз повторил: - Все будет в порядке.


X

После всего происшедшего Лубенцов решил не ездить ночевать в
английскую комендатуру. Если бы одноногий позвал его с собой, он,
вероятнее всего, поехал бы к русским в лагерь. Его туда тянуло, ему
хотелось поговорить с ними, подбодрить их, рассеять смутную тревогу,
которую они, несомненно, испытывали и которая странным образом уживалась в
них с чувством великой радости. Но одноногому даже в голову не могло
прийти, что советскому коменданту негде ночевать, и, почтительно
простившись, он исчез в темноте. Частый стук деревяшки вскоре пропал в
отдалении.
- Поедем на станцию, - решил Лубенцов.
- Вам бы поспать не мешало, - возразил Иван, но тем не менее
развернул машину. Они снова поехали по темным улицам. Иван заговорил
задумчиво: - Да, интересно кругом получается. Ничего не поймешь. Помещики,
капиталисты. А коменданты - коммунисты. И что из этого выйдет? И что немцы
думают? И за кем пойдут?
Лубенцов засмеялся.
- Вопросы ты задаешь правильные, - сказал он. - Над этими вопросами
бьются теперь все правительства, министры все. Тебя бы в министры, Иван.
- Не дай бог, - ответил Иван.
По станционной платформе ходил советский парный патруль. Поговорив
минуту с солдатами, Лубенцов снова сел в машину.
- Поедем к подземному заводу, - сказал он.
Они вскоре выехали из города. Машина поднялась в гору, потом
спустилась вниз. Здесь был где-то поворот налево. Лубенцов зажег свет в
машине, посмотрел карту. Они поехали дальше; наконец фары нащупали в
темноте малозаметный поворот. Они повернули налево, некоторое время ехали
по ровному месту. По обе стороны полевой дороги стояла высокая рожь. Потом
направо показались холмы. Собственно, это были не холмы, а довольно
крутые, поросшие соснами скалы. Свет фар освещал гранитные глыбы, на
которых каким-то чудом смогли вырасти высокие деревья.
Они поехали медленнее. Вскоре их громко окликнули по-русски:
- Стой! Кто идет?
"Посты и тут выставлены", - подумал Лубенцов, довольный, и, сойдя с
машины, сказал:
- Я подполковник Лубенцов, советский комендант.
- Пропуск, - возразил часовой из темноты.
- Еще не знаю, - сознался Лубенцов.
- Ну и проезжай, - сказал часовой недовольным голосом.
- Придется, - улыбнулся Лубенцов.
Он опять сел в машину. Иван развернулся, и они поехали обратно, на