"Эммануил Генрихович Казакевич. Дом на площади ("Весна на Одере" #2) " - читать интересную книгу автора

Одновременно за дверью послышались всхлипывание, шарканье ног, тихий
взволнованный говор. Фрезер распахнул дверь и впустил троих: толстую
растрепанную женщину с крупной добродушной бородавкой на щекастом красном
лице, одетую в красный полосатый свитер с закатанными рукавами, широкую
юбку и клеенчатый фартук; другую женщину, тоже пожилую, с гладко
причесанными седыми волосами, в накинутом на плечи мужском пальто, и
благообразного старичка в очках, со шляпой в руке. Толстая с бородавкой
быстро затараторила, жестикулируя и хлопая себя время от времени по
широким бедрам, изредка всхлипывая и тут же улыбаясь извиняющейся улыбкой.
Из ее слов Лубенцов понял, что кто-то их грабит, и они просят защиты
коменданта.
Англичанин очаровательно улыбнулся и, протянув руку к Лубенцову,
торжественно представил его:
- Совьет командант.
Он весь расцвел, будто представлял им старого своего друга, причем
такого человека, который один только и способен разрешить все вопросы и
разъяснить все сомнения. Потом он кинул на Лубенцова насмешливый взгляд,
отошел в сторонку и сел в кресло, приняв свободную, независимую позу,
означающую: мое дело сторона, тут появился другой, настоящий, хозяин.
По его странному поведению и по некоторому смущению немцев Лубенцов
сразу же заподозрил неладное. И верно, оказалось, что немцев грабят
русские из местного лагеря.
Лубенцов встал с места и с минуту постоял, не зная, что делать. Ему в
голову пришла спасительная мысль: надо велеть написать заявление -
разберемся, дескать, завтра. Это было бы удобно, но скорее всего
неправильно. Он взял с буфета свою фуражку и сказал:
- Поеду посмотрю, в чем дело.
На улице было уже темно. Погода изменилась, шел мелкий теплый дождь.
Машина стояла у тротуара, и стекла на ней поблескивали слепым блеском.
Казалось, она стоит тут очень давно и не сможет тронуться с места. Вокруг
не было ни одного светлого окна. Улицы были совершенно пустынны - ни звука
шагов, ни человеческого голоса.
- Иван, - позвал Лубенцов.
Зажглись фары машины, вырвав из темноты длинный кусок дождя. Две
немки и немец пугливо жались к крыльцу.
- Давай, давай, - сердито сказал Лубенцов, показывая руками на заднее
сиденье машины.
Они медленно подошли и уселись. Лубенцов поместился рядом с Иваном.
Машина тронулась. Свет фар замелькал по стенам старых домов, по мокрым
веткам деревьев, свисающим над каменными оградами. Они проехали немало
узеньких проулков, замощенных кривыми плитами, прежде чем толстая немка,
сидевшая сзади, отчаянно вскрикнула:
- Hier, hier!..*
_______________
* Здесь, здесь!.. (нем.)

Иван затормозил. Лубенцов вышел из машины и пошел вслед за немцами в
большой двор. Справа находилась мастерская для ремонта автомобилей,
слева - темный дом с открытыми настежь дверями и окнами, за которыми
блуждали огоньки свечей. Двор сразу же заполнился шаркающими шагами и