"Эммануил Генрихович Казакевич. Дом на площади ("Весна на Одере" #2) " - читать интересную книгу автора

* Мы беженцы из Силезии!.. (нем.)

Лубенцов покачал головой и задумался. Он не мог не вспомнить огромный
помещичий дом, пустынный, с высокими гулкими комнатами, дом, в котором
жили только двое.
Он медленно пошел обратно к поместью и вскоре заметил, что беженцы,
по преимуществу мужчины, идут вслед за ним. Он подумал, что они хотят
обратиться к нему с какой-то просьбой, и остановился. Но нет, они шли не
за тем. Они обошли его стороной, держась в некотором угрюмом отдалении, и
направились к воротам усадьбы, где навстречу им вышел молодой помещик, на
сей раз одетый в теплое пальто, в зеленой шляпе с пришитым к ней заячьим
хвостиком. Беженцы остановились у ворот, а он начал громко распоряжаться,
впуская их поодиночке и по двое. Тут он заметил Лубенцова, поклонился и
сказал, вроде как бы извиняясь, но в то же время жалостливо:
- Fluchtlinge*.
_______________
* Беженцы (нем.).

Лубенцов буркнул:
- Понятно.
- Arbeit*, - сказал помещик, показывая на себя, и на свой двор, и на
окрестности, где простирались поля и огороды. Он произнес это слово тоже с
миной, полной сочувствия к беженцам и некоторого самодовольства по поводу
того, что он предоставляет им работу.
_______________
* Работа (нем.).

Лубенцов вошел во двор. Он увидел издали Воронина и Тищенко, стоявших
возле машины.
- Поехали, - крикнул им Лубенцов. - Давай, давай.
Воронин хотел было спросить насчет завтрака, но промолчал, заметив,
что у Лубенцова мрачный и рассеянный вид. Тищенко завел машину, и через
минуту они покинули поместье.


VIII

Вырвавшись из села, дорога вскоре стала извиваться среди гор. Это
начинался Гарц. То и дело в долинах мелькала красная черепица крыш.
Ландшафт становился все более прекрасным, все более разнообразным,
напоминая Крым, но без южной окраски, без субтропических деревьев и
кустарников. Обочины дороги и спускавшиеся вниз то справа, то слева
пологие обрывы поросли боярышником и бузиной, кустами шиповника и
барбариса. А горы сверху донизу заросли густым еловым лесом, и эти мириады
елок, темно-зеленых и чуть позолоченных сверху солнцем, казались
зрительным выражением вековечной тишины и тысячелетнего покоя.
Все время слышался шум воды - это рядом с дорогой текла быстрая
горная река, прозрачная, скачущая по камням. Иногда мимо проносились тихие
придорожные гостиницы с большими вывесками, написанными готическим
шрифтом, на которых были изображены олени, вепри или еще что-нибудь в этом