"Эммануил Генрихович Казакевич. Дом на площади ("Весна на Одере" #2) " - читать интересную книгу автора

весь с этими проходящими мимо людьми и готов был пойти вместе с ними на
край света.


V

Поехали дальше. Приближался Беелитц. Вдоль нешироких асфальтовых
дорог, проложенных в глубь леса, стояли дачи и большие корпуса. Это был
город госпиталей, больниц, клиник, санаториев. Воробейцев поставил свою
машину - разумеется, на газон, - и оба пошли к одному из зданий. После
долгих расспросов выяснили, где находится нужный им корпус, и отправились
туда.
Всюду было тихо, пахло хвоей и смолой. Неподалеку стучал дятел.
Воробейцев шел позади Чохова и все продолжал развивать свою мысль о
том, что после нескольких лет войны офицеру не вредно "пожить". Он
прекращал свои излияния только тогда, когда навстречу попадалась
медицинская сестра в белом халате. Тут Воробейцев обязательно
останавливался, быстро находил тему для шуточного разговора, отпуская
сногсшибательные комплименты, и пытался назначить свидание. Чохов
втихомолку удивлялся находчивости и развязности Воробейцева, его умению
врать убедительно и разнообразно: то он живет здесь рядом, то приехал
"проверять госпиталь", то - проведать своего отца-генерала, который здесь
лечится. Девушки не очень-то доверяли россказням длинноногого капитана, но
его бесцеремонность забавляла их, они смеялись и уходили довольные.
Чохов вошел в корпус, где находился по всем данным Лубенцов, не без
волнения. У пожилой сестры он осведомился о гвардии майоре.
- Он выписался, - сказала сестра.
Чохов постоял-постоял и пошел к выходу. Но потом вернулся. Сестра
исчезла. Он открыл первую попавшуюся дверь. В большой комнате с покрытой
белыми чехлами мебелью сидели двое в белых халатах - по-видимому, врачи.
Чохов вошел и спросил, давно ли выписан гвардии майор Лубенцов и куда
выписан. Один из врачей сказал, что выписан он третьего дня, а куда -
неизвестно. Чохов собрался снова уходить, но в это время из-за его спины
раздался громкий и недовольный голос Воробейцева:
- Как так неизвестно? Не может быть, чтобы было неизвестно.
Потрудитесь посмотреть свой талмуд и ответить как положено.
Второй врач, маленький, очень смуглый, с иссиня-черными волосами и
бровями, сказал успокоительно:
- Зачем сердиться? Ай-ай-ай, как нехорошо так разговаривать.
- Ай-ай-ай, - передразнил Воробейцев врача. - Знаем мы вас. - Его
лицо потемнело от внезапной злобы.
Смуглый врач растерялся от неожиданности, его губы обиженно
задрожали. Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы в комнате не
появился врач в чине полковника, оказавшийся главврачом госпиталя. Все
встали. При виде полковника Воробейцев скользнул к двери и исчез. Чохов,
страшно смущенный и раздосадованный, робко спросил у полковника, куда
выписан гвардии майор Лубенцов, на что полковник добродушно ответил:
- Во-первых, он уже не майор, а подполковник. На днях ему присвоено
очередное звание. А выписан он, по выздоровлении, для прохождения
дальнейшей службы. Вот как, голубчик. - Он заметил, что в серых глазах