"Эммануил Генрихович Казакевич. Дом на площади ("Весна на Одере" #2) " - читать интересную книгу автора - Он самый.
Лицо Воробейцева приняло задумчивое выражение. - А что, ты с ним хорошо знаком? - Да. - Ничего парень. - Воробейцев помолчал, затем продолжал раздумчиво: - Ну и везло ему здорово. Счастливчик. Бывают такие счастливчики - повезет им, а кругом все ахают: искусник, образцовый офицер, храбрый, умный. Талант! А он ходит как икона. Он как будто и симпатичный и свой парень, а это все притворство. Так просто слова не скажет, а все думает: удивляйтесь, смотрите, какой я образцовый. Приказы выполняю, забочусь о подчиненных - конечно, насколько это рекомендуется уставом, ни больше, ни меньше. А если что-нибудь не по его - так он тебя отбреет не хуже жандарма. - Дурак, - сказал Чохов. - Э, нет, он не дурак, он далеко не дурак... - Ты дурак, - сказал Чохов. Он застегнул ремень на шинели и направился к выходу. - Подожди, и я с тобой поеду, - внезапно сказал Воробейцев. - Поедем на моей машине. Чохов удивился, но промолчал. Возле дома - как всегда на тротуаре - стоял "горбыль" Воробейцева. Они миновали Потсдам, переехали мост и вскоре очутились на большой дороге. - У меня в планшете карта-двухсотка, - сказал Воробейцев. - Возьми и следи за дорогой. действительности. Лес обступил дорогу с обеих сторон. Правильные длинные просеки разрезали на квадратики этот чистый, высаженный человеческими руками лес. За деревней Михендорф они увидели над собой огромный мост. - Это над нами проходит автострада, - сказал Воробейцев. - Хочешь посмотреть? Они въехали на автостраду. По ней шли танки, орудия и пехота. Чохов вышел из машины и глазами, полными восхищения, глазами, зачарованными и восторженными, смотрел на проходящие мимо воинские части. Чохов испытывал самую настоящую зависть к лейтенантам и капитанам, ехавшим впереди своих подразделений. У солдат веселый вид. Все хорошо одеты. Нигде не видно ботинок с обмотками - солдаты обуты в сапоги, и даже не в кирзовые, а в кожаные. Армия приобрела мирный, упорядоченный вид. Сердце Чохова трепетало. Затем он вспомнил о вчерашнем случае с Хлябиным, случае, который грозил ему, Чохову, демобилизацией из армии, и его охватила тоска. Неужели он никогда больше не будет вот так, верхом на лошади или в кабине автомашины, двигаться впереди своей роты, с уверенным видом, зная, что позади - его солдаты, вооруженные и обученные люди, подчиненные и друзья, на которых сосредоточены все его заботы, вся его жизнь. Неужели он никому уже не нужен, и почему он хуже вот этого проехавшего мимо капитана, за которым идет полнокровная, укомплектованная рота с таким коренастым, могучим и хитрым старшиной, что просто загляденье! Воробейцев что-то говорил, зубоскалил, но Чохов не слышал его, он был |
|
|