"Эммануил Генрихович Казакевич. Дом на площади ("Весна на Одере" #2) " - читать интересную книгу автора

Хлябина в тот момент, он даже застонал от горя.
Наконец он все-таки выбрался к мосту. Все кругом было тихо. Слева
чернели развалины потсдамского вокзала - нагромождение камня,
изуродованных вагонов, обугленных зданий. Несмотря на то что война давно
кончилась и светомаскировка была отменена, городские дома стояли темные,
почти без единого светлого окна. Чохов все шел и шел, пока не остановился
перед домиком, где жил.
"Повидаться бы с Лубенцовым", - подумал он вдруг, и это свидание
показалось ему очень важным. Он вдруг представил себе ясные глаза гвардии
майора, услышал его живую, быструю речь, увидел его небольшие
выразительные руки - быстрые, никогда не находящиеся в покое. Он
затосковал по гвардии майору почти так, как тоскуют по любимой девушке. От
Весельчакова он знал, что Лубенцов находится в госпитале в районе Беелитц,
где-то южнее Берлина.
Твердо решив повидаться с ним, он, немного успокоенный, вошел в дом,
зажег свет, разделся и растянулся на своей койке, покосившись на соседнюю
койку, которая стояла, как всегда, холодная, прибранная и пустая. Под ней,
как и прежде, стоял запыленный фибровый чемодан.
Вскоре Чохов заснул, но спал беспокойно. Утром он проснулся оттого,
что кто-то теребил его за руку. Перед ним стоял Воробейцев.
Чохов смутился, хотел пробормотать извинение, но Воробейцев не дал
ему вымолвить слова, вдруг громко захохотал и восхищенно, прерывая свои
слова хохотом, заговорил:
- Ну и здорово же ты его... Ха-ха-ха... Котлетой по морде... Не
ожидал я, что ты... Ты бы на него посмотрел. Он был хорош... ха-ха-ха... с
котлетой на харе...
Видимо, Воробейцев испытывал полное удовольствие. Это обстоятельство
удивило Чохова. Вообще он не мог никак уловить мотивов поведения
Воробейцева. Может быть, Воробейцеву просто было скучно и он искал новых
впечатлений. Чохов не больно привык анализировать чужие души - ему хватало
хлопот со своей собственной душой, но тут он почувствовал нечто жалкое в
этом пройдохе Воробейцеве. Воробейцев смеялся над своим дружком Хлябиным и
восхищался озорным поступком Чохова потому, что Чохов созорничал себе во
вред - то есть сделал то, чего не мог бы сделать Воробейцев.
- А он тебе может здорово напортить, - перешел на полушепот
Воробейцев, потом снова расхохотался и сказал: - Ты бы на него
посмотрел...
Чохов молча оделся. Воробейцев между тем достал из тумбочки бутылку
ликера зеленого цвета и стакан, откупорил бутылку, налил полстакана и
протянул Чохову. Тот отрицательно помотал головой. Воробейцев выпил один,
лег в одежде на свою койку, закурил сигарету, потом повернул голову к
Чохову и спросил:
- Ты что, в самом деле хочешь демобилизоваться?
- Как прикажут, - сказал Чохов.
Он надел шинель. Воробейцев встрепенулся:
- Ты куда собрался?
- В Беелитц, - сказал Чохов.
- Зачем?
- Там Лубенцов в госпитале.
- Это какой? Разведчик?