"Гай Гэвриел Кей. Повелитель императоров ("Сарантийская мозаика" #2)" - читать интересную книгу автора

обыкновенные глупости. Судить - это право Перуна и Анаиты.
Прикосновение к бороде напомнило ему то, о чем он думал прошлой ночью:
пора снова ее красить. Интересно, подумал он, есть ли еще необходимость
добавлять седину в свои светло-каштановые волосы? Когда он вернулся из
Афганистана и с Аджбарских островов четыре года назад, обосновался в своем
родном городе и открыл медицинскую практику и школу, он решил завоевать
доверие пациентов, внешне слегка состарившись. На востоке афганские
лекари-жрецы опирались на трости при ходьбе, хоть и не нуждались в них,
намеренно набирали вес, размеренно цедили скупые слова или смотрели куда-то
внутрь себя, и все это для того, чтобы создать нужный образ достойного и
преуспевающего лекаря.
Действительно, для человека двадцати семи лет самонадеянно выступать в
качестве преподавателя медицины в том возрасте, когда многие лишь начинают
учиться. И правда, в тот первый год двое из его учеников были старше его.
Интересно, знали ли они об этом?
Но разве опыт учителя и лекаря не говорит сам за себя по достижении
определенного рубежа? В Керакеке, на краю южных пустынь, Рустема уважали и
даже почитали жители деревни, и его часто звали в крепость лечить раны и
болезни солдат, что вызывало огорчение и гнев часто меняющихся военных
лекарей. Вряд ли ученики, которые писали ему, а затем приезжали в такую даль
учиться у него, - некоторые были даже приверженцами веры в Джада из
Сарантия, - развернулись бы и уехали обратно, обнаружив, что Рустем
Керакекский не престарелый мудрец, а молодой муж и отец, одаренный талантом
лекаря, который больше многих других путешествовал и читал.
Возможно. Ученики или потенциальные ученики могли вести себя
непредсказуемым образом, а доход Рустема от преподавания необходим мужчине,
у которого уже две жены и двое детей, особенно учитывая то, что обе женщины
хотят еще одного ребенка, а живут они в тесном доме. Не многие жители
Керакека могли заплатить лекарю как положено. В деревне был еще один лекарь,
которого Рустем почти открыто презирал, но с ним приходилось делить ту
скудную прибыль, которую удавалось здесь получить. В целом, может быть,
лучше не менять то, что приносит успех. Если седые прядки в бороде убеждают
хотя бы одного-двух возможных учеников или военных командиров в крепости,
которые имеют обыкновение платить, то стоит по-прежнему пользоваться
краской.
Рустем снова взглянул в окно. Небо над маленьким огородом с лечебными
травами уже потемнело. Если начнется настоящая буря, отсутствие освещения и
шум будут мешать занятиям и затруднят работу в приемной. Он откашлялся.
Четыре ученика, знакомые с его привычками, положили письменные
принадлежности и подняли глаза. Рустем кивнул, и ближний к двери ученик
подошел и открыл ее, впустив первого пациента из толпы ожидающих в крытом
дворике.
Ему больше нравилось принимать больных с утра и проводить занятия после
полуденного отдыха, но те крестьяне, которые не могли заплатить, часто
соглашались приходить к Рустему и его ученикам во второй половине дня и
помогать процессу обучения. Многим льстило внимание, некоторые смущались, но
в Керакеке знали, что таким образом можно попасть к молодому лекарю, который
учился на легендарном востоке и привез оттуда знание секретов таинственного
мира.
У женщины, которая вошла и неуверенно остановилась у стены, где Рустем