"Любовь Каверина. Он строит, она строит, я строю " - читать интересную книгу автора

говорит, что следующий поезд через полтора часа.

***

Летом в Токсово привезли меня и Барсика.
Барсик был самый красивый на свете. Хоть и лестничный кот. Стоило ему
сесть на солнышке, поджав лапки и окутав их хвостом, как мне хотелось
схватить его и целовать в нос и глаза. Барсик царапался и вырывался. Он не
любил, когда я его любила.
Бабушка из Калинина еще не приехала, и Барсику приходилось целый день
ждать, когда появится мама, и можно будет тереться об ее ноги и мурлыкать на
весь сарай.
Утром, пока мы с Барсиком спали, мама оставляла нам на табуретке суп и
бутерброды с вареньем. Без мамы завтракать даже коту не хотелось. Я
слизывала с горбушки варенье и шла на дорогу. Вдруг удастся найти
кого-нибудь, кто со мной поиграет. За заборами было много дачников. Они или
играли друг с другом, и их без конца звали бабушки:
- Катенька, иди, надень кофточку, замерзнешь.
- Леночка, не бегай, расшибешься.
Меня никто никуда не звал. Потому что мы были не местные и не дачники.
Мы строились. Про меня так и говорили: а-а-а ты девочка тех, которые
строятся. Приходилось целый день сидеть в канаве то у одного забора, то у
другого и делать вид, что мне интересно копаться в песке. Можно было бы,
конечно, постучаться в калитку, войти, поздороваться и спросить, например,
который час. Вдруг меня пригласят поиграть? Но неудобно. Как будто я нищенка
какая.
- Петенька, съешь творожок, вку-усненький.
Творогу бы я съела, с вареньем и молоком. Если бы не одна была. Хоть бы
Барсик поел со мной, что ли.
- Барсик, Барсик! Смотри, я тебе суп в блюдце налила.
Не идет. Маму ждет. Не понимает, что мне попадет, если вечером приедут
и увидят, что суп и булка не тронуты. Зря, скажут, тебе солнечные часы
сделали, зря время объясняли. Несамостоятельная, скажут, не понимаешь, что
полезно для здоровья.
Барсику что, он кот, а мне придется самой придумать, что делать с едой.
Суп я стала зарывать под смородину. Ей это полезно как удобрение. А
бутерброды прятала в щель между стенкой сарая и фанерой около маминого
топчана.
Кто же мог подумать, что спрятанные бутерброды не исчезают, а
превращаются в вонючую грязь, которую с таким трудом и позором пришлось
потом выволакивать из узкой щели.
Стало жарко. И папа снова каждый день копает. Только на этот раз не
котлован. Он отрезает горбушку от горы, чтобы было, куда поставить дом. Гора
внутри желтая, песчаная, сыпучая. Хочешь - разгребай ее ладонями, хочешь -
рой в ней бесчисленные ходы. Или следи за сухими ручейками, безводными
водопадами.
Папа работает не один. Ему помогают три одинаково толстых в одинаково
серых комбинезонах женщины. Лица у них в песчаных веснушках, поэтому
кажется, что они смеются. Может быть, на носилках таскать песок и вправду
весело. А может быть, они смеются над песком, который сегодня разгребаешь, а