"Ясунари Кавабата. Мэйдзин" - читать интересную книгу автора

Это было забавно, потому что характеры Седьмого дана и Мэйдзина были
совсем несхожи.
Когда я, да и не только я, работаю за столом, то часто пью чай и
бесконечно бегаю в туалет, а иногда случается со мной и "медвежья болезнь".
У Отакэ все это было доведено до крайности. И весной, и осенью на
квалификационных турнирах Ассоциации Отакэ ставил возле себя огромный чайник
и большими глотками все время пил дешевый чай. Ву Циньюань, мастер Шестого
дана, излюбленный партнер Отакэ, тоже во время игры часто отлучался в
туалет. Я как-то подсчитал: за те несколько часов, пока длилась партия, он
вставал больше десяти раз. Хотя Ву Циньюань и не пил чай в таких
количествах, как Отакэ, но все равно каждый раз из комнаты доносились
характерные звуки.
Иногда можно было видеть, как Отакэ еще в коридоре начинает развязывать
пояс.
Подумав шесть минут, черные делают третий ход и тут же:
- Извините, пожалуйста!
Отакэ быстро встал. После пятого хода он снова встал: - Извините,
пожалуйста!
Мэйдзин достал из рукава кимоно сигарету и медленно раскурил ее, думая
над пятым ходом. Отакэ, то прятал руки в карманы, то скрещивал их перед
собой, иногда складывал их на коленях, то снимал с доски невидимые пылинки,
и даже перевернул поставленный противником белый камень лицевой стороной
вверх. Если в белых камнях лицевая и оборотная стороны различаются, то
лицевой считается та сторона раковины хамагури, на которой нет узора,
однако, на это мало кто обращает внимание. Но только не Отакэ. Седьмой дан
время от времени, когда Мэйдзин ставил белый камень обратной стороной вверх,
аккуратно брал его и переворачивал.
Об игре с Мэйдзином Отакэ как-то раз полушутя отозвался так:
- Сэнсэй молчит, и я, хочешь - не хочешь, втягиваюсь в эту молчанку.
Какое уж тут настроение. И еще:
- Для меня чем больше шума - тем лучше. От тишины я устаю.
У Седьмого дана была привычка во время игры все время шутить: часто не
слишком удачно, но иногда выходило остроумно, однако Мэйдзин делал вид, что
не слышит, и ничего не отвечал. От такого "боя с тенью" у Седьмого дана
пропадал задор и он, играя с Мэйдзином, держался тише обычного.
Может быть достоинство, которым дышит фигура профессионала за доской,
приходит с возрастом, или, может быть, сейчас молодые игроки меньше обращают
внимания на свои манеры? Как бы там ни было, но Отакэ за доской производил
странное впечатление: он все время подергивался, делал какие-то непонятные
жесты. Однако сильнее всех меня поразил как-то один молодой игрок четвертого
дана, участник квалификационного турнира Ассоциации. Пока его противник
обдумывал свой ход, этот четвертый дан разложил у себя на коленях
литературный журнал и, как ни в чем не бывало, читал какой-то роман. Когда
противник делал ход, он ненадолго отрывался от книги и делал ответный ход.
Когда же противник вновь начинал думать, он снова углублялся в свое чтение.
Говорили, что противник был до предела возмущен такой бесцеремонностью.
Впоследствии я слышал, что этот Четвертый дан вскоре сошел с ума. Может, и в
той злополучной игре уже давало себя знать его душевное заболевание, и он
просто не мог спокойно ждать, когда противник сделает ход?
Отакэ Седьмой дан и его друг Ву Циньюань однажды обратились к гадателю