"Вера Кауи. Наследницы (Том 1) " - читать интересную книгу автора

судорожно сцепленные пальцы выдавали их волнение.
- Три миллиона долларов - цена мистера Добренина .
Зал замер в ожидании. Предложит ли Колчев беспрецедентную цену: более
трех миллионов долларов за вещь из китайского фарфора. Доминик подняла руку
с молотком, предупреждая, что время уходит.
- Итак, три миллиона долларов... - повторила она так, что всем стало
ясно: это в последний раз.
Лицо Колчева оставалось бесстрастным, однако на лбу его выступили
капли пота и костяшки пальцев побелели. Дышал он глубоко и отрывисто.
Добренин глядел прямо перед собой, но каждой клеточкой чувствовал, что
делает его соперник. Публика затаила дыхание.
Бах! Удар молотка привел зал в движение: женщины сжали руки на груди.
Казалось, они присутствуют при казни. Впрочем, так оно и было...
- За три миллиона долларов вазу приобретает мистер Добренин...
Публика аплодировала стоя, все поздравляли Добренина, хлопали по
плечу. Колчев, которому пот заливал глаза, с трудом уняв дрожь в руках,
достал белоснежный платок и промокнул лоб.
- Господи! Три миллиона долларов! Вы когда-нибудь слыхали, чтобы за
какую-то паршивую вазу платили три миллиона долларов? - раздался
пронзительный голос молодой актрисы, не входивший в число ее достоинств.
Нет, подумал Блэз, чувствуя, как напряжение вдруг ослабло, словно
огромная рыба, уйдя на глубину, порвала леску. Сам я никогда столько не
платил, но все на свете бывает в первый раз, и обычно это связано с Доминик
.
А он еще уговаривал Доминик отложить открытие, сетовал он, спускаясь
по великолепной лестнице. Но тогда им руководили любовь и уважение к памяти
Чарльза. А Доминик, как жесткая и практичная француженка, на первое место
ставила бизнес, а уж потом все остальное. С ней рядом Блэз иногда
чувствовал себя простоватым американцем из провинции.
Однако Чарльз был другим. Он вел дела жестко, но в жизни был
сентиментален - не свойственная французам черта. К тому же он был
чувствителен. Доминик была страстной, но не чувствительной. Ее отличали
холодность и расчетливость, она жила головой, а не сердцем.
Чарльз любил без оглядки, как и жил. Он никогда не скрывал своих
чувств. Какие бы чувства ни испытывала Доминик - порой Блэз задавался
вопросом, чувствует ли она вообще, - она никогда не обнаруживала их ни
перед кем. В этом она не была похожа ни на Чарльза, ни даже на собственную
мать. Блэз пришел к выводу, что Доминик, вероятно, унаследовала это
свойство от своего покойного отца, которого он никогда не знал.
Блэз знал, что ему будет недоставать Чарльза. Смерть Чарльза застала
его врасплох. Когда он был в Чикаго, ему позвонили из Нью-Йорка. Чарльз
Деспард умер от сердечного приступа, и все попытки реанимировать его не
принесли успеха. Мадам Деспард в отчаянии, а ее дочь нигде не могут найти.
Мадам просила связаться с ним - может быть, он сможет срочно приехать?
Вылетев в Нью-Йорк, он по бортовому радио пытался разыскать Доминик. В
конце концов ее обнаружили в Гонконге. С тех пор, как она получила в свое
распоряжение гонконгское отделение "Деспардс", она проводила в этом городе
много времени. Когда Доминик оказалась в Нью-Йорке, газеты уже опубликовали
некролог, но даже тогда голова Доминик была занята только аукционом.
Блэза потрясла жесткая практичность Доминик.