"Василий Катунин. Возвращение Остапа Крымова " - читать интересную книгу автора

вздох, Остап подумал: "Если кто-то имеет на кого-то зуб, то это - не зуб
мудрости. Но что поделаешь, если человеку необходима каждую минуту жизненная
программа, как двигателю - топливо, и не важно - то ли это месть, то ли
тщеславие, то ли любовь".
Остап глянул на часы. Кажется, у него было еще минут десять.
"А может, оно все и к лучшему, - подумал Крымов. - Неизвестно, сколько
бы я откладывал это дело. Как учил меня мой дедушка-лентяй, все, что не
делается - к лучшему. Как минимум, у меня есть полгода. За это время можно
такой шухер здесь устроить, что мало не покажется. Думаю, что полтора
миллиона на все хватит, а может быть, и меньше. Все-таки здесь - это вам не
там: Харьков - не Москва и даже не Лас-Вегас. Хотя, время все лечит. Кроме
глупости, конечно".
Остап обвел добрым взглядом площадь с мельтешащими злыми прохожими. Они
спешили изо всех сил, полагая, что время - это деньги, хотя и невооруженным
взглядом было видно, что времени у них гораздо больше, чем денег. Остап
поймал себя на мысли, что все наши люди выглядят так, будто их постоянно
кто-то имеет. Именно это свойство, вошедшее в кровь и плоть нашего народа,
позволяет безошибочно идентифицировать "русского" человека, независимо от
его национальности, в любой стране мира. Поэтому в нашей стране, где нас
имеют всех скопом, так легко отличить иностранца. А понты и атрибутика
"новых русских" - это лишь жалкая попытка представить другим, что это они
имеет всех. Наивняк.
Остап отбросил эту мрачную мысль, морщинка на его переносице
разладилась, взгляд просветлел, и он стал похож на иностранца. "Как всегда -
ни цветов, ни оркестра, ни визжащих фанаток, - без обиды подумал Крымов.
Доживу ли я до того дня, когда общество воздаст мне должное?"
У Остапа еще с юных лет осталась привычка сочинять по одному
четверостишию в день. По аналогии с любимым поэтом, он стал со временем
называть их в свою честь "крымиками". Иногда, если под рукой оказывалось
перо, ему удавалось увековечить себя на бумаге. Чаще же, проболтавшись
несколько дней в голове, "крымики" забывались, унося в Лету сиюминутные
мысли автора. Крымов сочинял их почти мгновенно, стоило ему услышать
какое-то созвучное слово, шутку или придумать свой обыгрыш. А когда он не
думал о деньгах и женщинах, в его голову приходило много неплохих мыслей. К
тому же, в отличие от традиционных поэтов, Остап предпочитал не ждать муз, а
самому посещать их. Вот и на этот раз, с первыми глотками украинского
свежего воздуха в течение каких-то двух минут в душе Остапа зародилась мысль
и преобразовалась в очередной "крымик". Отшлифовав мысленно стиль, Крымов
вслух, но негромко продекламировал:

Иной души славянской нет,
Другого, братец, не ищи -
Все тот же тут менталитет, -
Плюс сало, минус щи.

Задумавшись, молодой человек не мог видеть, как проезжавший мимо белый
"форд" приостановился, затемненное боковое стекло чуть опустилось, обнажив
верхнюю часть стриженой, обтекаемой формы, головы в темных очках. Водитель
несколько секунд всматривался в монументальную фигуру на ступеньках,
показавшуюся ему знакомой. Затем стекло с легким жужжанием вернулось на