"Петр Катериничев. Любовь и доблесть" - читать интересную книгу автора

Сибирь осталась в другом государстве, а во-вторых, никто не станет мочить
своих! Он взбодрился и взорлил настолько, что даже выискал по собственной
инициативе пару отвязанных, больных на всю голову борзописцев и взялся
делать то, чего раньше в мыслях представить себе не мог: клеймить! Власть!
Нет, понятно, не самого "гаранта", этого себе никто не позволял, но
отдельные недостатки в отдельных отраслях, городах и весях его ошалелые
писаки громили от души, словно распоясавшиеся мастеровые - лавчонки в
дореволюционной Одессе. Получалось складно и скандально. Денег заметно
прибавилось.
И все же победы нового претендента не ожидал никто. После первого
тура, когда ободренные честолюбцы борзыми конями гасали по всей державке,
соблазняя чемоданами "зелени" нестойких и алчных глав администраций
западных областей, Фокий снова запил. Он пересчитывал доставшиеся ему
сребреники и понимал: придется ответить, придется. Ему хотелось исчезнуть,
испариться, скрутиться сухим гераниевым листом где-нибудь в гербарии
ботанического музея, куда ни одна живая душа не заглянет столетия
полтора...
Но все муки рано или поздно кончаются. Или так, или эдак. В
предвыборный штаб претендента Фокия Лукича привезли в лоскуты пьяным те
самые молодые борзописцы. Часа три Бокун функционировал, словно
кукла-неваляшка, ничего не понимая в происходящем, но и не падая мертвецки
пьяным лишь потому что невероятную дозу алкоголя выжигало досуха каленое
железо страха. И когда к трем часа пополуночи стало ясно, что выиграна и
битва, и война, Фокий Лукич забился в пароксизме восторженного отходняка,
обслюнявил вгорячах ползала корреспондентов и залил слезами и нежданно
хлынувшей носом кровью белую сорочку. Наблюдавшие за действом порыв
оценили, распознав в Бокуне не временного попутчика, а искреннего и верного
сторонника. Это подтверждал и послужной список.
Нужно сказать, не все индивиды, от души принявшие идеалы "Возрождения
и труда" и напрочь отвергнувшие "Благосостояние и прогресс" и положившие на
алтарь предвыборной баталии кто - деньги, кто - энергию, получили должное.
Лозунг: "Народу по мякишу, своим - по горбушке" сработал с четкостью
буйка трехлинейки: уже через две-три недели братаний и крестоцеловании
новый "гарант возрождения и труда" огородился в президентском дворце
несокрушимой стеной аппарата.
Но Бокун был хитер и терт, он и не ломился в запертые двери. Он чинно
и покойно, как свой, шествовал по ковровым дорожкам вовсе не
президентских - правительственных апартаментов, и в результате оказался в
кресле замминистра.
На посту он пробыл что-то около трех месяцев, пока все не устаканилось
окончательно, а после также чинно вернулся в родную газету, ставшую
холдингом и получившую беспроцентный, бессрочный и безвозвратный кредит от
щедрот новокоронованного монарха и его присных. Ну а поскольку Фокий Лукич
вел себя правильно, ему доверили не только возглавить новоявленное детище в
кругу свободных и независимых mass media, но и стать одним из главных
владельцев.
Имена остальных акционеров хранились в тайне, но непроницаемой она
была лишь для нелюбопытных попрошаек-промокашек, залетных корреспондентов и
авторов мажорных заметок о безвременных чудо-всходах озимого картофеля и
массовой погибели зловредного долгоносика, занесенного на самостийные поля