"Петр Катериничев. Любовь и доблесть" - читать интересную книгу автора

остались далеко, у линии горизонта или за ним, и очертания их были иными. А
когда солнце скрывалось за рваной поволокой зари, ночь наполнялась хохотом
гиен, оранжевыми огоньками чужих настороженных глаз, ревом, вздохами и -
новыми ароматами, неуловимыми днем, и такими яркими в густой
фиолетово-черной ночи.
...Данилов брел по этому чужому пространству который день, голова тихо
кружилась от усталости и истощения, и, только падая обессиленно на землю,
чтобы забыться тяжким, чутким сном, он понимал, что находится не на дальней
планете, а на Земле: слишком привычным и реальным было чувство опасности...
Теперь было то же. Воздух, казалось, сгустился, свет начинающего дня
померк, Данилов застыл прямо посреди двора, нелепо вращая головой. Все было
мирно: старушки у подъездов, пара алканов на лавочке под ивой, бродяжки у
мусорных баков... Но ощущение тревоги сделалось острым, как отточенный
стилет.
Или это просто нервы? Нужно дойти до дому и расслабиться, потягивая
сухое винцо: тревога уляжется, все глупости, совершенные за вчерашний день,
покажутся мнимыми и мир вернется в свою колею. Если у бы него, Данилова,
была когда-нибудь хоть какая колея! Такая натура: стоило его жизни хоть
немножко устояться, как он совершал странные поступки, лишь бы избавиться
от того ощущения покоя и скуки, которые обрекали любого, им поддавшегося,
на унылое прозябание.
Занятый своими мыслями, Олег пересекал небольшую улочку, когда
выскочившая невесть откуда "копейка" понеслась прямо на него. Данилов вяло
протрусил до тротуара, но, видно, у водителя крыша давно съехала по резьбе,
причем влево:
"копейка", не снижая скорость, вильнула к той же обочине...
Все дальнейшее Данилов не просчитывал. Просто выпрыгнул высоко,
сгруппировался; удар корпусом пришелся на верх лобового стекла, Олега
подбросило, он перекатился через крышу и неловко упал на асфальт позади
автомобиля. Вскочил.
Машина зайчиком скакнула на бордюр, юзанула по траве и боком впилилась
в дерево. Олег в два прыжка одолел расстояние до автомобиля, дернул дверцу:
та оказалась заперта. Зато-нированные вглухую стекла вызвали только
раздражение: шпана вокзальная! Денег на "копейку", а - туда же! В ярости
Данилов раскрошил боковое стекло коротким резким ударом, выдернул задвижку,
распахнул дверцу.
Первое, что он увидел, был черный зрачок пистолетного ствола. Бледный
парниша на пассажирском сиденье что есть мочи жал на курок, совершенно
забыв в запарке о предохранителе.
Данилов ударил жестко прямым правой в лицо, выдернул пистолет из разом
ослабевшей кисти, глянул на водителя: тот сидел вцепившись в руль, как в
спасательный круг, и смотрел на Олега белыми то ли от страха, то ли от
закачанной дозы глазами.
- Вылезай! - гаркнул Данилов, выразился крепко и коротко, выдохнул и
приказал спокойнее, но тоном, не предвещавшим ничего хорошего:
- Живо, я сказал!
Вот ведь везуха с утра, нечего сказать! Сначала "двое из ларца",
теперь - пара обдолбанных торчков, да еще со стволом! Сакраментальный
русский вопрос "что делать" даже не возникал; понятно что: задать этим
дебилам хорошую трепку, так сказать, для профилактики и до кучи!