"Петр Катериничев. Любовь и доблесть" - читать интересную книгу автора

Вынырнувшую из-за угла "восьмерку" Олег заметил боковым зрением. Шла
она ходко и направлялась к месту аварии. Оч-ч-чень по-хозяйски.
Ждать у моря погоды Олег не стал. Тем более не было здесь никакого
моря!
Развернулся и рванул в проходной. Бежал легко, "сквозняк" проскочил в
секунды; полуобернувшись, успел заметить ринувшегося за ним из "восьмерки"
милицейского сержанта. В табельном "бронике" и с автоматом тот мог догнать
разве что беременную старушку, да и то если бабка - с глубокого похмелья.
Олег миновал еще пару дворов, перешел по подземному проспект, завернул
в тихий скверик и только тут, на самой дальней лавочке, поставленной
выпивохами в густых зарослях одичавших акаций, тормознулся. Это был другой
район, и Данилов легкомысленно предположил, что ретивые правоохоронцы
искать его сюда не придут исключительно по неподведомственности территории.
Извлек пистолет, который впопыхах сунул за пояс джинсов сзади, и
прикрыл тенниской, рассмотрел внимательно. Тульский Токарева, самая
популярная модель на просторах страны. Скорострелен, анонимен, прост в
обращении. Вот только одна маленькая загвоздочка. Именно у этого экземпляра
обойма пуста. И ствол - пропилен. То есть это никакое не оружие, а
обыкновенный пугач.
Но это не освобождает голову от размышлений. Ибо если странные
случайности неприятного свойства стали сыпаться на тебя, как из драного
мешка, то это вовсе не случайности, а закономерности. А все закономерности,
как учит диалектика, имеют свои причины. Не говоря уже о последствиях.


Глава 4

Солнце заливало город белым, жара наливалась влагой, обещая будущий
дождь, но так было уже не день и не два: тучи, что бродили в прозрачной
синеве, наплывали чернотой и даже закрывали порой полнеба, но не
проливалось ни капли, и истомленные жарой и духотой люди к вечеру вяло
брели по домам, чтобы на следующий день вновь окунуться во влажное душное
марево.
Так бывает порой: знойный день, желтея, словно проявляется на пленке,
его очертания проступают, и ты вдруг понимаешь, что оказался словно в
другом мире, в другой реальности, в другом измерении, что город пуст, что
пуста планета, и ты здесь один-одинешенек, и никто не поможет тебе принять
решение, да и не может быть в этом чужом мире никакого решения, но не
принимать его тоже нельзя...
Город был пустым. Данилов мог бы брести по нему вечность и никого не
встретить.
А всполохи воспоминаний спешили непонятной раскадровкой: сочные стебли
хвощей в сыром и мелком сосновом подлеске, папоротник у пряно пахнущего
ручья, синие и фиолетовые соцветия мать-и-мачехи, листики подорожника у
истертой тропки, сочная зелень травы на другой тропке, к безвестному пруду,
и гадливая изморозь по всей спине, когда липкий ужик проскользнул прямо под
босой пяткой... К чему все эти воспоминания и почему они явились теперь?..
Данилов выверенными движениями разобрал бездействующий пистолет на
части, стер краем тенниски отпечатки и веером забросил железки в кусты.
Встал, прошел скверик, маленькую площадь, проскочил безымянную улочку,