"Нина Катерли. Дорога (Авт.сб. "Окно")" - читать интересную книгу автора

спасибо... Ну, при мне ты вроде на месте, а вот помру и что тогда-то
будешь делать? Для кого жить? Для чего? Ты ведь сейчас как думаешь: "А что
я еще могу, у меня больной отец". Ну, а тогда ты что себе скажешь? Как
оправдаешься?
Иван молчал.
- Может, это я слишком, - сказал Василий Иванович тихо, - и не мне бы,
конечно, говорить, потому что верно: я бы без тебя... Факт, конечно. Но
кто тебе еще скажет? А я привык всю жизнь говорить, что думаю. Ведь
останешься один, сам себя спросишь - а кто я? Для чего живу? Для кого?..
Я... - теперь старик говорил вроде сам с собой, - я вот для дела жил. Всю
жизнь, с восемнадцати лет. Черт его знает, может, это и не правильно,
может, я... эта... не гармоническая личность, теперь не так принято жить -
теперь и спорт там всякий, и путешествия, и развлечения... А я не жалею!
Хорошо пожил. Да... Другие, бывает, для семьи своей живут. А что? Тоже
дело. - Василий Иванович вскинул голову. - А ты-то? Катерину прогнал. А
знаешь почему?
"Не знаю", - подумал Иван, но не сказал ни слова.
- Все понимаю! Слишком сильно тебя любила, вот что. Обременительно это,
ответственность. Решения надо принимать, а как же? Эх ты... Прогнал. Ну и
что?
Иван угрюмо рассматривал стену.
- Ну, ничего! Я тебе не дам. Не позволю гнить, - вдруг пообещал Ехалов.
- Не выйдет, Иван Васильевич, не допущу. Поминай потом отца лихом,
мертвым, говорят, не больно. Лишь бы толк был. А уговорами тебя, видно, с
места не сдвинешь.
Иван встал. Отец отвернулся, в тишине слышалось его сердитое сопение.
Подождав еще, Иван вышел.
А через два дня Василия Ивановича не стало.


Похоронили Ехалова здесь же, в поселке, на деревенском кладбище, он сам
так еще давно назначил. Похороны были очень торжественные: живые цветы,
ордена, оркестр. Много пришло на кладбище жителей поселка, и многие
плакали. Зинка из буфета, та прямо ревмя ревела, всех за полы хватала,
рассказывала, как Василий Иванович в позапрошлом году спас ее от верной
гибели, от тюрьмы, когда проворовался этот паразит, бывший директор
чайной.
С кладбища возвращались пешком. День был солнечный, даже жаркий,
случаются в середине весны такие дни, когда кажется - все, холода
кончились и пришло лето, хотя всем хорошо известно: и в мае, и даже в
начале июня бывают и заморозки, и дожди со снегом. Но сейчас,
действительно, было жарко. Галкин устал, запыхался и сказал, что сядет на
шоссе в автобус, до дому пешком ему не дойти. Нет, а вы идите, я прекрасно
доберусь один, доберусь, не беспокойтесь... Правда, я уполномочен
поговорить с вами со всеми, выполнить волю Василия Ивановича, но полагаю,
сегодня не время.
- Что вы, Матвей Ильич? Какую волю? - спросил Борис.
- Завещание. Незадолго до своей кончины ваш батюшка составил его со
всей тщательностью. Оно хранится у меня, и я, как исполнитель, обязан
ознакомить вас с последней волей покойного.