"Валентин Петрович Катаев. Литературные портреты, заметки, воспоминания" - читать интересную книгу автора

О, как он хорошо знал жизнь, как любил ее, как становился гневен, когда
видел ее уродство, и как умел восхищаться ее красотой!

1937-1938-1947


ЗАМЕТКИ О ВСЕВОЛОДЕ ИВАНОВЕ

1

После неудачи "Факира" почему-то укоренилось мнение, что Всеволод
Иванов находится в тупике.
У нас в литературе ужасно любят числить хорошего писателя "в тупике".
Всеволод Иванов не торопился оправдаться. За последнее время его имя
редко появлялось под новыми произведениями.
Но в прошлом году он порадовал нас двумя превосходными прозаическими
вещами - "М.Горький в Италии" и "Красная площадь".
Первая из них - шесть журнальных страничек воспоминаний о Горьком;
вторая - объемистый оригинальный исторический очерк о Красной площади, от
седой древности до наших дней.
Хотя обе вещи написаны в разной манере и содержат в себе разный
материал, но читаются одинаково хорошо, говорят о большом, свежем таланте
писателя и показывают, что Всеволод Иванов не только не пребывает "в
тупике", но, наоборот, полон творческих сил, находится в блестящей форме и
продолжает литературные поиски, чем занимается с самого начала своей
писательской деятельности с достойным удивления и похвалы упорством
подлинного мастера.
Нет ничего печальнее, чем когда молодой писатель после первой удачи
бросает паруса и отдается на волю благоприятного ветра!
Настоящее искусство рождается в поисках нового курса и в борьбе.
Всеволод Иванов всегда находится в состоянии творческой тревоги и
напряжения. Его никогда не удовлетворяет достигнутое. Поэтому всегда
особенно интересно читать каждую страницу, подписанную его именем.
Две новых вещи Всеволода Иванова - это две новых комбинации красок на
его палитре.
"Горький в Италии" - прелестный, очень ясный и немного грустный диалог,
в котором Всеволод Иванов, разговаривая с мастерски изображенным Максимом
Горьким, как бы разговаривает с самим собой.
Тема этого диалога - сомнения художника.
"- А вы много песен знаете? - спросил он вдруг у меня.
- Не пою и не знаю.
Он даже отшатнулся:
- Это у вас убеждение или случайно?
- Думаю, что случайно. Семья наша была непевучая, приятели тоже мало
пели, разве что по пьяному делу...
Он перебил меня:
- Да, конечно, это случайно! Писатель не может не петь, не знать песен.
Писать - это значит петь. А стихи вы писали?
Я сказал, что писал, - и очень отвратительные стихи.
Он улыбнулся и не то шутя, не то серьезно сказал: