"Георгий Катаев. Звезды просят слова ("Знание - сила", 1964, № 12)" - читать интересную книгу автора

действовать чуть-чуть по-разному. Вот это чуть-чуть мне и надо уловить! А
для этого прежде всего следует избавиться от вуалирующего влияния обычных
ускорений.
Машина второй раз огибала Москву по большому кругу. Из дальнейшего
разговора выяснились детали. В гелий Ленька погрузил три сверхпроводящих
металлических стерженька, расположенных взаимно перпендикулярно, по трем
осям координат. К центрам торцов этих стерженьков с громадной точностью
приварены тончайшие, уже несверхпроводящие выводы. Используя гелий, благо
он есть, Ленька утопил в нем три миниатюрных предварительных усилителя
нового типа. Над конструкцией таких малошумящих и широкополосных
криотронных усилителей он и бился все последнее время. Громадное усиление,
широчайший частотный диапазон и почти никаких шумов! И если предположение
Леньки окажется верным, гравитационная волна, незримо прошедшая через
прибор, должна немного сдвинуть все электроны сверхпроводника относительно
его ионов. Это даст на выводах крохотное напряжение, и дальше вся задача -
суметь его усилить и выделять из шумов.
Об этой работе Леньки, кроме меня, толком знает пока один лишь
оптик-механик его лаборатории, Илья, мастер на все руки, увлекшийся
проблемой и сделавший после работы весь ящик, блестевший на заднем
сиденье, и почти всю его "начинку".
Два-три окна светились на темной громаде института, когда Ленька
подкатил к подъезду. Я был уже почти вытеснен из машины раздувшимся
шаром-зондом:
жидкий гелии не забывал испаряться всю дорогу. Через опущенное окно
машины Ленька присоединил к одному из патрубков смятый запасной шар,
пережал в него с моей помощью газ и почти полетел под этим "монгольфьером"
в широкие двери института.
На следующий день я явился в Ленькину лабораторию и с тех пор стал
каждый день ходить туда "на вторую смену".
Чувствительность прибора повысилась настолько, что четкие измерения
можно было проводить только глубокой ночью. Скоро работать на третьем
этаже стало вообще невозможно. Грузовик, проезжавший за два переулка от
нас, портил всю картину. Я пошел к коменданту здания. Комендант сидел в
своей каморке и читал детектив из "Библиотеки солдата и матроса".
- У вас есть свободное подвальное помещение?
- Там краска.
- Да, в углу стоят пять банок, сам вчера видел.
- А чем плохо наверху?
- Вот вы ходите по первому этажу вечером, а наш прибор это фиксирует!
- Не может быть!
- Пойдемте посмотрим!
Комендант встрепенулся. Попросил вахтершу походить по коридору и
поднялся в лабораторию. Глядя на всплески голубых ливни на экранах трех
осциллографов - от шагов вахтерши двумя этажами ниже, - комендант
восхищенно замахал руками:

- Да это же электронный майор Пронин! Ему только универмаги караулить!
И, превысив свои полномочия, выдал нам ключи от подвала.
Но пришла другая беда. Разговоры о том, что Воробьев занимается по
вечерам какой-то "алхимией", остановить было невозможно. И очень скоро