"Карла Кэссиди. Будь по-твоему, Алекс " - читать интересную книгу автора

угроза отнять перворожденного сына.
Алекс почувствовал легкий укол совести, вспомнив события сегодняшнего
дня. Вернувшись в бешенстве домой, он незамедлительно позвонил адвокату и
приказал составить угрожающее письмо для одной дамочки касательно проделок
ее сумасшедшего барана. Признаться, он малость перестарался, но за это
следует благодарить его раздражительный характер. Конечно, он поступил
нелепо... но уж куда в более нелепом положении - пожалуй, самом нелепом за
свои тридцать шесть лет - он оказался, когда угодил ногой в кучу лошадиного
навоза. Унижение подстегнуло его гнев, и результатом был звонок адвокату. Он
захотел проучить ее, доказать, что Александер Доналдсон Третий не из тех,
над кем можно безнаказанно потешаться, кого можно не воспринимать всерьез.
Он вдруг улыбнулся. И все-таки она чертовски хорошенькая, хотя ее
прелесть и не имеет ничего общего с той искусственной красотой, которую он
привык видеть в женщинах. Господи, до чего же прекрасные у нее глаза -
неотразимые, ярко светящиеся... Особенно прекрасны они были, когда вспыхнули
гневным огнем. Тогда Алекс сразу же ощутил, как по венам застучали горячие
волны адреналина. Такое случалось, только когда ему удавалось заключить
особенно выгодный контракт. Вызов... да, ее холодные глаза манили и бросали
вызов, а чувственные губы изгибались в насмешливой улыбке. Ханна была
враждебной корпорацией, борющейся против поглощения; она была решающим
избирательным голосом, который требовал бережного обращения. Что-то в облике
Ханны подстегивало Алекса и вливало в него энергию, схожую с той, что
вынуждала его заключать сделку за сделкой и добиваться успеха с той же
легкостью, с какой в банках на его имя выписывались чеки.
Алекс, внезапно охваченный предвкушением сладостного противоборства с
Ханной, поднялся из-за стола. Черт меня подери, если отпуск не обещает мне
множества волнующих переживаний, подумал он и вышел из кабинета.

***

Ханна сидела в гостиной, примостившись на манер застеснявшегося ребенка
на краешке обтянутого белым шелком дивана. Когда в дверях бесшумно появился
Алекс, она, застигнутая врасплох, в ту же секунду вскочила на ноги. Алекс
окинул ее взглядом. В простеньком платье, открывающем тронутые загаром
плечи, Ханна выглядела, по меньшей мере, неуместно среди изящной мебели
гостиной, бархатных портьер и картин в тяжелых золотых рамах.

***

- Мистер Доналдсон... - заговорила было она, но он поправил ее:
- Алекс, - и жестом усадил обратно на диван. - Не хотите ли чего-нибудь
выпить? Я попрошу Джейкоба принести нам...
- Спасибо, но это лишнее. Я сюда не в гости пришла. - Ее глаза
полыхнули темным, бутылочно-зеленым огнем.
Боже, она просто великолепна, подумал Алекс, садясь напротив нее в
кресло. На Ханне по-прежнему было то легкое хлопковое платье в цветочек, в
котором он видел ее утром. Оно не скрывало ни одного соблазнительного
изгиба, и, если судить по ее стройным лодыжкам, у нее убийственно
великолепные ноги... Затуманившийся взгляд Алекса вернулся к ее лицу. Там, в
благородных и правильных чертах, ясно читалась настоящая страсть - горящая,