"Елена Кассирова. Кремлевский фантомас " - читать интересную книгу авторараньше, однажды в магазин, и теперь сюда. Хотя она и не рассчитывала, что
уборщица сядет у дверей зала на подмену дежурной. Панявина увидела - обомлела. Сказала сотруднице: "Наша барышня того. И старая туда же". Крутикова говорит: Панявина назвала Фомичеву-дочь "трисвиститкой". "Значит, с ментами, - грустно подумал Костя, - Ху-ху-ху, стукачка советская, была откровенней, чем со мной". - Плохой я сыщик, - вслух сказал он. - Какой есть, - утешил вдруг Колокольников. - Давай, продолжай. Всё верно. - Я, - продолжал Костя, - понял уже, что няня Паня что-то знала. Она намекала и хихикала. Значит, она, конечно, поделилась с Порфирьевой. Старухи - тоже советские. Они привыкли бояться и помалкивать. А между собой они, понятно, шушукались. Дошушукались. Короче, наследники там ни при чем. Няне Пане в чашку Маняша сыпанула отравы, пока все смотрели Катиного Гау. С Розой на другой день чайный номер, видимо, не прошел - Розу Фомичева удавила. - Она же ушла раньше нас, - сказал Иванов. - Она сделала вид. Она засела в шкафу в передней. Дожидалась. Я тогда понял, что со шкафом не в порядке. Когда потом я вбежал, то голову, как всегда, отвернул, а стукнулся всё равно - створка была приоткрыта. Что кому в этом гробу было делать? - Да уж, нечего, - согласился Блевицкий. - Эти шкафы - тараканники. У меня такой же. - И у бабушки. Раньше по шкафам лазила Тамара. Потом был скандал, и Порфирьевой позже, но был риск, что, пока она дозвонится и достучится, услышат соседи. Конечно, это всё косвенные улики. Теперь и не докажешь. И прийти в парике и плаще в магазин может кто угодно. - Тряпки у Фомичевой нашли, - вставил Соловьев. - И парики - один кудрявый. Ты скажи про кольт. - Ну, да, ваш любимый вещдок. У них он остался от Фомичева. Я знал. Говорю же, я думал не о том. Даже когда в бабушкином шкафчике я нашел коробку, сказал себе: спрятать могла одна Маняша, значит - не она! Ну и логика! Я, кстати, приписывал Фантомасу всё, что вообще было. Чуть ли не шахтерские дела. Бомжа и Вилю-дебила тоже. А ведь выяснилось - эти погибли своим путем. И "Крайслер" был чужой, не Потехиных. Оперы кивнули. - Хотя, - заметил Костя, - бомж - свидетель барахляный. Он только и твердил: баба с хвостом, а лицо видел вряд ли. А Виля, может, и рассказал бы, как Маняша выходила из подвала. Виля с Хабибуллиным говорили мне что-то. Но они говорят бестолково. Сразу не поймешь. Виля чаще всего бредит. А Хабибуллин вообще говорил про мужика. Я не сообразил: у него же мужской род - женский, и наоборот. А Маняша - кагэбэшная дочь. А у этих людей подземные места - дом родной. У них и всегда было: или казни, или игры. Георгий Михайлович - по играм. И до сих пор они держат язык за зубами. Вы и сами нам не устроите экскурсии вниз. |
|
|