"Елена Кассирова. Кремлевский фантомас " - читать интересную книгу автора

раньше, однажды в магазин, и теперь сюда. Хотя она и не рассчитывала, что
уборщица сядет у дверей зала на подмену дежурной. Панявина увидела -
обомлела. Сказала сотруднице: "Наша барышня того. И старая туда же".
Крутикова говорит: Панявина назвала Фомичеву-дочь "трисвиститкой".
"Значит, с ментами, - грустно подумал Костя, - Ху-ху-ху, стукачка
советская, была откровенней, чем со мной".
- Плохой я сыщик, - вслух сказал он.
- Какой есть, - утешил вдруг Колокольников. - Давай, продолжай. Всё
верно.
- Я, - продолжал Костя, - понял уже, что няня Паня что-то знала. Она
намекала и хихикала. Значит, она, конечно, поделилась с Порфирьевой.
Старухи - тоже советские. Они привыкли бояться и помалкивать. А между собой
они, понятно, шушукались. Дошушукались.
Короче, наследники там ни при чем.
Няне Пане в чашку Маняша сыпанула отравы, пока все смотрели Катиного
Гау. С Розой на другой день чайный номер, видимо, не прошел - Розу Фомичева
удавила.
- Она же ушла раньше нас, - сказал Иванов.
- Она сделала вид. Она засела в шкафу в передней. Дожидалась. Я тогда
понял, что со шкафом не в порядке. Когда потом я вбежал, то голову, как
всегда, отвернул, а стукнулся всё равно - створка была приоткрыта. Что кому
в этом гробу было делать?
- Да уж, нечего, - согласился Блевицкий. - Эти шкафы - тараканники. У
меня такой же.
- И у бабушки. Раньше по шкафам лазила Тамара. Потом был скандал, и
Тамара показывала, что на шкафы плюет. Фомичева, конечно, могла вернуться к
Порфирьевой позже, но был риск, что, пока она дозвонится и достучится,
услышат соседи.
Конечно, это всё косвенные улики. Теперь и не докажешь. И прийти в
парике и плаще в магазин может кто угодно.
- Тряпки у Фомичевой нашли, - вставил Соловьев. - И парики - один
кудрявый. Ты скажи про кольт.
- Ну, да, ваш любимый вещдок. У них он остался от Фомичева. Я знал.
Говорю же, я думал не о том. Даже когда в бабушкином шкафчике я нашел
коробку, сказал себе: спрятать могла одна Маняша, значит - не она! Ну и
логика!
Я, кстати, приписывал Фантомасу всё, что вообще было. Чуть ли не
шахтерские дела. Бомжа и Вилю-дебила тоже. А ведь выяснилось - эти погибли
своим путем. И "Крайслер" был чужой, не Потехиных.
Оперы кивнули.
- Хотя, - заметил Костя, - бомж - свидетель барахляный. Он только и
твердил: баба с хвостом, а лицо видел вряд ли. А Виля, может, и рассказал
бы, как Маняша выходила из подвала. Виля с Хабибуллиным говорили мне
что-то. Но они говорят бестолково. Сразу не поймешь. Виля чаще всего
бредит. А Хабибуллин вообще говорил про мужика. Я не сообразил: у него же
мужской род - женский, и наоборот.
А Маняша - кагэбэшная дочь. А у этих людей подземные места - дом
родной. У них и всегда было: или казни, или игры. Георгий Михайлович - по
играм. И до сих пор они держат язык за зубами. Вы и сами нам не устроите
экскурсии вниз.