"Елена Кассирова. Кремлевский фантомас " - читать интересную книгу автора УТОЧНЕНИЕ АБСОЛЮТНОЙ ИСТИНЫ
Когда на следующее, праздничное, утро у Кости собрались гости, бабушка чувствовала себя почти хорошо. Клавдия Петровна возлежала царицей, в нарядном халате. Пришли участковый Овсянников, Дима Минин и Соловьев с Семеновым. Появился даже шеф их, полковник Колокольников. Он смотрел на Костю, не скрывая изумления: кто, мол, он такой, благодаря кому получу я теперь генерала? Следователи уже относились к Касаткину как к своему. Говорили они с ним по-товарищески. В конце концов, Костя почти стал их коллегой. Брюханов, Иванов; Потехины, Блевицкий с бабой и приятелем, старухи-маршальши из соседних подъездов и Джозеф Роджерс казались и вовсе родней. Костя позвонил одному Аркаше - а нахлынуло полдома, точно ждали. До ночи заглядывали соседи, которых Костя уже и не знал по имени. Это были, по выражению Маняши, "новые суки". Костя замечал их во дворе, в "Жигулях" и "Шевроле". Что ж, о Фантомасе думал один Касаткин. Про смерть Лидии и Маняши уже знал весь дом. Костя начал рапорт с момента, как пошел на праздничную службу в Октябревой куртке. - Ну да, - вставил Бодайбо, - щас все в одном и том же ходят, а с ихней х...бой лампочкой спутаешь шубу с трусами. - Я, - продолжал Костя, - нашел в его кармане билетик в Оружейку. А я знал, что Бодайбо приехал в Москву раньше, чем вернулся к своим женщинам. - Ну, - признал Октябрь. - Погулял я выходной у одной... потому и правда, что просто. Но в соборе я еще не собрался с мыслями. Я решил: Бодайбо хотел отравить Маняшу, потому что она узнала что-то. Целил в Маняшу, попал в мамашу. И, значит, теперь он исправит прокол. Припомнил я вам, Октяб Георгич, баню и шапочку. Отсталая деревня, думаю, и жмот. До сих пор пользуется советским ширпотребом. - Эх, ты, Константин. - Ну да, дал я маху. Зато я примчался вовремя. Желавшим подробностей Касаткин вкратце описал безобразную сцену. Костя показал банную квитанцию и сохраненный Октябрем чек на костюм. - Ночью, - объяснял Костя, - после всего, я обдумывал и понял. Не мог Бодайбо сунуть музейный билетик в куртку: она куплена позже билетика. И перекладывать его из кармана в карман Бодайбо не стал бы. Он не выкинул его, потому что билетик не попался ему на глаза. Билетик взяла Маняша и сунула ему в куртку сама. Она, таким образом, устроила улику. И куртку она повесила нарочно на тот крючок сбоку, на который повесил свою я. Она ловко рассчитала. В кармане Октябревой куртки я найду билет в Оружейку - лучший вешдок! А ведь всё уличало именно Фомичеву. Я и раньше смотрел, но не видел. Я думал о другом... Ну, ладно, - спохватился он, покраснев. - Этой ночью я разложил всё по полочкам. Одни ноги ее чего стоят. Но это тоже ладно. - Нет, не ладно, - вмешался Соловьев. - Эти ее черные башмаки Пелагея Панявина узнала в музее. Мы говорили с Крутиковой. Панявина ей рассказала. Она мыла полы и привыкла смотреть на ноги. Фомичева приходила в усах и мужском костюме. Мамашу в черном кудрявом парике она брала с собой и |
|
|