"Елена Кассирова. Кремлевский фантомас " - читать интересную книгу автора

но никогда не открывалась. В прихожей светила лампочка в пятнадцать ватт.
Наконец от наслаждения нищенством старые дуры устали.
Третью комнату они сдали жильцу, давнему знакомому. Тухлую пшеничную
муку с мучными червячками с подоконников сняли, с сумками на колесах больше
не ходили.
Жили мать и дочь бедно по-прежнему. Две женщины не команда. А навар с
жильца был небольшой.
Но Фомичевы, к счастью, радовались друг другу и довольствовались
малым. Соседям-брюзгам, старым коммунистам, Касаткин ставил обеих в пример.


4
ВСЮДУ СМЕРТЬ

Маняша с Лидией смотрели телевизор. Было особое дог-шоу - собаки с
ограниченными возможностями.
Расчувствовавшись, сели ужинать, посадили Костю. Лидия налила бульон в
щербатые бульонницы.
У Маши были красные глаза. На мать она не смотрела. Лидия положила
всем по кусочку рыбы с вермишелькой.
"Тоже мне, хозяйки. Вермишель покупают дурацкую, "нудль". Лучше бы в
прихожей ввинтили нормальную лампочку", - подумал Костя.
- Вкусно?
- М... - сказал он. - Что за рыба?
- Хек, - сказала Лидия, - филе, синяя коробочка. Какая-то не наша,
знаешь?
- М...
- А нашу есть нельзя. В море радиация, в реках тяжелые металлы.
- Дихлорэтан.
- Говорят, женщинам полезно есть рыбу, - поддержала Маняша.
Поговорили о том, что полезно, что вредно. Лидия заварила чай,
нарезали Костин рулетик с джемом и орехами.
- А у нас неприятность, - сказала Лидия. - Пропала кофта. Висела на
вешалке в прихожей.
- Мама приваживает негодяев, - сказала Маняша.
- Может, приходил дядя Вася?
- Васю я на порог не пускаю. Приходил Фомичев.
Фомичевы Георгий Михайлович с Лидией Михайловной прожили душа в душу
сорок лет с лишком. Но у генерала КГБ была секретарша, а от нее сын.
Секретарша оказалась порядочной, исчезла, а сын Гога, инвалид, псих,
годами сидевший в Кащенко, изредка встречался с отцом выудить денег.
Когда Георгий Михалович умер, Гога приходил два раза в год к Лидии
Михайловне. Он ничего особенного не требовал, но действовал ей на нервы.
Матери-секретарши давно не было.
Гога пил у Фомичевых чай, высыпав в стакан полсахарницы, и ругался.
Неизвестно, кого он имел в виду. Понять психа трудно. Но хозяек, Лидию и
Машу, Гога удивительно умно не трогал. Лаял он в воздух, брызгал слюной.
Со времен Маньчжурской операции остался у покойного Георгия
Михайловича еще один подопечный, далеко в Сибири.
Неисповедимыми путями в октябре 45-го, через месяц после победы,