"Елена Кассирова. Кремлевский фантомас " - читать интересную книгу автора

"дочищая" особой группой территорию, генерал наткнулся на грудного сиротку
и отправил его в бодайбинский детдом. Воспитательницы с детдомовской
смелостью назвали ребенка Октябрем Бодайбо.
Раза два потом ездил Фомичев в Иркутск - навестил Октября Георгиевича.
Раза два Фомичев принял сибиряка на постой у себя. Так и осталось у
Фомичих: наш знакомый сибиряк Октябка.
Фомичихи приняли в наследство от генерала обоих Георгиевичей. Гога -
истерик и тунеядец, Октябрь - деревенщина, технолог-карьерист.
Октябрь вышел в люди в глубинке. До Москвы дорвался на старости лет.
Но и теперь часто ездил в командировку в родное сибирское захолустье.
Гогу Фомичихи звали только на чай, а Октябрю сдали комнату, пока
устроится сам. Сам он пока, правда, устраивал неизвестно чьи дела:
посредничал в дележке бодайбинского золота между центром и старателями. На
чью мельницу лил Октябрь Георгич воду, не поймешь. Фомичихи надеялись, что
работает он на правительство. Москва и Кремль, как полагали они, важней
денег.
В душевные отношения хозяйки с Октябрем не вступали. Провинциален был
Бодайбо до неприличия. Как деревенщина, он и на "баб" смотрел презрительно,
и строил глазки девицам.
Только что Октябрь уехал в командировку в Бодайбо.
- Слава Богу, - сказала Косте Лидия Михайловна, - полетел на свое
золото, до августа поживем в свое удовольствие.
Костя понимал Фомичих: Гога, псих, и тот более свой, чем
технолог-сибиряк. Эти простаки - темные лошадки. А если кофту увел Бодайбо,
то и черт с ней.
- Считайте, легко отделались, - сказал Костя. - В Москве сейчас один
тип прет брильянты. Пугнул пушкой, взял и пошел.
- У нас взять нечего, - сказала Лидия. - Всё продали давным-давно. А
какие были вещи, Костенька! Самое ценное забрал Потехин. Мебель из
Павловского дворца, на задниках инвентарные номера с ятями, а какие чашечки
с блюдечками! А помнишь серый сервиз?
- Веджвутский базальт, - неохотно объяснила Маняша.
- Столовое серебро, Костик, семьдесят два предмета. Держали Маняше в
приданое.
- Мама, перестань, - сказала Маняша.
- Надо же - Потехин купил! Маняшин одноклассник, ублюдок ихней
школьной технички, она приходила к нам мыть полы, а Маняшка обижала его.
Говорила ему: "Ты - сын уборщицы". Я говорю: "Маняшенька, нельзя так
говорить, у нас любой труд в почете".
- Да, - сказала Маняша, - бывало, если что возьму у него из рук, потом
руки вытираю.
- А в десятом он строил Маняшеньке глазки. Хулиган.
- Мам, черт с ним.
- Бандит он, вот он кто. Разбогател в первые пятнадцать минут после
перестройки. Купил все квартиры на этаже. Один там на целой площадке. А был
сопливый, жил с мамашей у Поскребышевых в углу. А теперь я ему кланяйся.
Негодяй. Ходит, не смотрит.
Лидия пошла в шкафчик, достала скляночку, накапала, выпила. Запахло
ликером.
У Маняши заблестели глаза.