"Адольфо Биой Касарес. Большой серафим" - читать интересную книгу автора

место.
В самом ли деле Хильда стучалась к нему в дверь для того, чтобы просить
о помощи хозяйкиной дочери? Другие побуждения приписал он ей, возможно, под
влиянием своих собственных чувств, но теперь, когда все осталось в прошлом,
как соотнести воспоминания с уверениями девушки? Он ни в чем не был уверен,
кроме одного: Бланкита, эта тщеславная дурочка, не стоила ни малейшей его
жертвы. Что могло значить для него разочарование, подстерегающее Бланкиту,
если вскорости весь мир погибнет, и люди тоже?
Вот если бы что-то грозило Хильде... Он подумал: "Чтобы как-то вести
себя, преступать закон или даже поддаваться искушению, нужно рассчитывать
хотя бы на ближайшее будущее; в этом отказано всей вселенной, но люди не
могут отринуть надежду".
Будто в подтверждение его мыслей хозяйка заговорила.
- Хочу посоветоваться с вами, - провозгласила она, воздев палец с
изумрудом; в голосе ее, когда она переставала за собой следить, прорывались
мужские нотки. - Что вы думаете о моих финансовых планах? Вот здесь у меня
проект (о, эти акулы-финансисты, только попадись им в зубы!) для расширения
моего дела, строительства санатория...
- Я бы на вашем месте напился, - ответил Альварес.
- Вы меня за дурочку принимаете? А чем я, по-вашему, занимаюсь? -
икнула хозяйка и, одарив его очаровательной улыбкой, отвернулась.
- По правде говоря, все мы немного навеселе, - объяснила де Бианки
Вионнет. - И почему вы меня не любите? Не будьте занудой: я девочка веселая,
со мной можно ладить...
- Человечество неисправимо, - сказал Альварес старику.
- Неисправимо, - согласился тот, - но я хочу просить вас об одном
одолжении: выслушать меня. Слыхали вы о скорости света? Я открыл то, о чем
все давно догадывались: у света нет никакой скорости. К черту
относительность, к черту Эйнштейна.
- Прекрасная тема, чтобы не думать о вселенских катастрофах, -
подхватил Альварес.
Старик ответил чуть ли не обиженным тоном:
- Да какое мне дело до катастроф? Пожалуйста, зарубите себе на носу: у
света нет скорости. К черту Эйнштейна. Если наступит конец света и я умру,
скажите всем: Линч открыл, что у света нет скорости.
- И ты туда же, - пробормотал Альварес.
- Я не слушаю, - раздельно проговорил Камполонго.
- Не слышу, - поправил Альварес и прибавил про себя: "Я, по правде
говоря, никогда не иду на попятную. В конце концов, я всегда знал, что умру
в одиночку".
Ставя на стол блюдо с жареным мясом, Хильда шепнула ему на ухо:
- Посмотрите, как веселится Бланкита. Имейте сострадание.
Альварес спросил:
- А что я могу сделать? - И добавил раздраженно: - Я никогда не иду на
попятную.
Себе самому он сказал, что не стоит заботиться о конкретной судьбе
Бланкиты, ибо в преддверии конца света всем уготована сходная судьба, и то,
что пока еще только произойдет в будущем, в скором будущем потеряет
значение. "Моя озабоченность, - заключил он, - доказывает не то, что я
сочувствую девушке, а то, что мной овладела навязчивая идея: следует