"Адольфо Биой Касарес. Большой серафим" - читать интересную книгу автора

Прибавив шагу, он пустился в обратный путь, им овладела нелепая
уверенность в том, что конец света встретить в гостинице куда безопаснее,
чем под открытым небом. Перед лицом опасности захотелось вернуться домой:
известно, что путник не задумываясь называет домом любой гостиничный номер,
подобно тому как сирота в любом мужчине видит отца. У самого бунгало
Альварес расслышал церковную музыку, и это напомнило ему, как однажды
вечером, много лет тому назад, он вышел к деревеньке в горах Кордовы, и там,
в полуразрушенной часовне, ясно очерченной лучами луны, пел литургию детский
хор. Таким же далеким, как это воспоминание, показался ему вчерашний день,
когда он еще не ведал, что неминуемо приближается конец всему.
Преклонив колени в столовой, женщина молилась у радиоприемника, из
которого доносился "Реквием" Моцарта. "Этого еще недоставало, - подумал
Альварес. - И без того страшно. Ах, нет, - поправил он себя, - недоставало
вот кого". Из телефонной будки вышла Бланчета, на цыпочках прошла в
столовую, встала на колени. Хильда откинула челку со лба и бросила на
Альвареса многозначительный взгляд.
Когда месса закончилась, хозяйка встала и принялась распоряжаться:
- Хильда, накрывай на стол. Жизнь, девочка, продолжается.
Альварес хмыкнул.
- Корабль тонет, но капитан не уходит с мостика, - заметил старый Линч.
- Если позволите, сеньор Альварес, я вас введу в курс дела, - начал
Камполонго. - Правительство сорвало с себя маску. По радио все сообщают
открытым текстом, то и дело передают церковные службы и отеческие
наставления, совершенно неуместные.
- Почему неуместные? - возразил Линч. - Не следует терять головы: вот
увидите, дело пойдет на лад.
Альварес, который не хотел спорить с ним при Камполонго, шепнул старику
на ухо:
- На лад? Это звучит горьким сарказмом, друг мой. Подозреваю, что вся
машина вскоре разладится окончательно.
- И не сомневайтесь, - ответил Линч.
- Кажется, будто море гниет, - заявила Бланкита. - Такая уйма тухлой
воды - это, должно быть, очень вредно. Не поверите, но мне от тухлой воды
ужасно худо.
- Гадость, - поморщилась де Бианки Вионнет.
- Это повсеместное явление, - уточнил Мартин. - Разве вы не слышали
сообщения из Ниццы? На всем европейском побережье...
Камполонго болезненно скривился:
- Оставьте в покое Ниццу и европейское побережье. Оглядка на другие
страны - трагедия аргентинца. Хватит! У нас, сеньор Мартин, полно своих бед,
и достаточно близко - в Некочеа, в Мар-дель-Сур, в Мирамар, в
Мар-дель-Плата: великий страшный исход начался и у нас...
- Просто ужас. У меня сердце разрывается - подтвердила Бланкита. -
Бедняки собирают пожитки и толпами уходят неведомо куда. Видите: я не могу
сдержать слез.
- Тщеславная, но мягкосердечна, - холодно заметил старик.
- Хорошо бы эти толпы, идущие неведомо куда, не забрели в наши края, -
вздохнула де Бианки Вионнет, разводя руками.
- Обычно, - заверил Мартин, - они уходят в глубь страны. В этом Ницца и
наши прибрежные селения сходятся.