"Адольфо Биой Касарес. Большой серафим" - читать интересную книгу автора

Он лежал посередине пляжа, между скалами и морем. Снова подумал: "Весь
на виду. Как на подносе. У скал по крайней мере никто бы не напал со спины.
Хотя и это только иллюзия: враг мог бы внезапно показаться в небесах и
низринуться вниз. Но нет: чему суждено прийти, придет с моря". То ли
Альварес забыл о своем намерении, то ли его сморил сон, но он не сдвинулся с
места. Чайки - никогда их не было столько - слетали с высоты к морю,
взмывали в последний момент, бешено хлопая крыльями и отчаянно крича. Новый
шум, заглушивший возню чаек, напомнил Альваресу утробное чмоканье трясины.
Он поднял голову: море оставалось на месте, но поверхность его как-то
необычно двигалась, со дна поднимались пузыри: вода закипала. Потом ему
почудилось: море волнуется потому, что некое длинное-длинное тело,
конвульсивно дергаясь, выходит из кто знает какой бездны. Скорей с
интересом, чем со страхом, решил: "Морская змея". Под таинственным телом
кишмя кишели существа, деловитые, словно рабочие на арене, которые между
двумя цирковыми номерами натягивают сеть и водружают клетку. Кишащие
существа продвигались вперед, к берегу, но могучий единственный взмах снизу
вверх резко прекратил всякое движение. В наступившей затем неподвижности
перед Альваресом явилась арка; вскоре он обнаружил, что это - отверстие
длинного туннеля, который скрывался в океанских глубинах; сначала оно, это
отверстие, было темным, затем процвело всеми цветами радуги, и наконец взору
предстало шествие. Оно приближалось не спеша, величаво и неотвратимо.
Впереди шел дородный тип, одетый в пеструю мишуру, - зеленоватая тень,
скользящая по лицу и рукам владыки, казалась еще темнее на фоне кричаще
яркого костюма. То был Нептун. Празднество моря; кони и колесницы
выплеснулись на берег. Желая сказать морскому царю приятное, Альварес
выразил свой восторг.
Тот отозвался с грустью:
- Этот праздник - последний.
Три слова, произнесенные Нептуном, прозвучали откровением: наступил
конец света. Когда вороной конь, закусивший удила, задел его на всем скаку,
Альварес с криком проснулся.
Он открыл глаза, уткнулся взглядом в темную массу, блестящую, словно
запаренная лошадь, но еще больших размеров, и невольно отпрянул. Вгляделся
пристальней: рыба. Рассеянно помотал головой, подавил, как мог, страх и
отвращение, шутливо заметил про себя: "Этого только не хватало". Чудовищная
туша билась в предсмертных судорогах.
Альварес пробудился к бреду наяву: от скал до самого моря бухта была
полна огромных рыб, дохлых или задыхающихся. От них исходил гнилостный,
илистый запах. Оставалось одно: бежать как можно скорее. Он встал; петляя
между чудищами, нашел тропинку, по которой незадолго до этого спустился к
морю, и стал карабкаться вверх. Среди смятения и ужаса возникла ясная мысль:
"Эти рыбы больше всего похожи на китов".
Уже сверху, с высокой скалы, он увидел, что на всех пляжах - кое-где на
целые километры, до самой кромки моря - простирались раздутые тела китов,
огромных рыб, маленьких рыбешек, и все это множилось и длилось до
бесконечности.
Он глянул в противоположную от моря сторону. В небе было темно от птиц.
Его отуманенный мозг на какой-то миг принял их за тех же чаек, что суетились
на пляже, но непонятно как почерневших. Но то были вороны, привлеченные
гекатомбой на морском берегу.