"Адольфо Биой Касарес. План побега [H]" - читать интересную книгу автора

дотронулся до ее плеча, поцеловал и лег на нее. Не спрашивайте меня, сколько
времени прошло, прежде чем этот тип встал. Я видел, как он сел на край
постели, вытащил пачку сигарет, достал одну, бережно вставил ее в губы
Виолеты, достал другую для себя. Оба курили молча, наконец мужчина сказал:
- Сейчас двое плачут.
Я услышал, как бы себе в утешение, голос Виолеты:
- Двое?
- Да. Первый - твой Пьеро. За ужином я заверил его, что ночью не приду
к тебе. Сейчас он стоит там, на улице, под снегом. Он ждет меня, а так как
меня нет, то понял, что потерял.
И вновь я услышал голос Виолеты:
- Ты сказал - двое.
- Второй - вот этот, что лежит в своей кровати и притворяется, что
спит, но я вижу: он плачет.
Машинально я провел рукой по глазам. Рука увлажнилась. Тыльной стороной
зажал себе рот.
Наутро проснулся, наполовину задохнувшись. Первым желанием было тотчас
расспросить Виолету. Но я вынужден был обождать, пока горничная раздвинет
шторы, поставит подносы с завтраком, сначала один, потом - другой, и,
развесив банные полотенца, удалится. Все это время Виолета говорила о том,
что ночь была холодной, что она рано уснула, не знает, в котором часу я
вернулся, и все это так искренно - так правдиво и честно рассказывала об
этом мне, человеку, который все прекрасно знает, - так что я даже начал
сомневаться в случившемся ночью. В тот день я не осмелился расспросить ее,
решил, что надо выждать подходящий момент. Подумал: все откроется при
встрече Виолеты с Маленьким Бобом. Я неотступно следил за ней, скрывая
тоску, ненависть и боль. Но так ничего и не узнал. Никаких тайных встреч не
было. Виолета и Маленький Боб выказывали полную отчужденность и равнодушие
друг к другу. Мне известно: после любовного акта мужчина и женщина обычно
избегают друг друга (вовсе непредосудительно какое-то время любить друг
друга, как животные); но так или иначе, эти двое не встречались и до
пятнадцатого июля. Решил переговорить с Пьеро, как мужчина с мужчиной, но
затем понял: как бы мы с Виолетой ни были далеки друг от друга, - я не
должен говорить о ней с каким-то пигмеем, которого я презираю.
Сейчас мы в Буэнос-Айресе. Так ничего и не удалось разузнать до самого
отъезда, даже - есть ли в городе действительно фабрика, где строят
бомбоубежища. Боже мой, было бы намного лучше, если бы то, что случилось
тогда ночью, оказалось бы всего лишь сном, навеянным вином Моники. Временами
я думаю и сам себе твержу: Виолета не могла совершить подобного злодейства.
Злодейства? Это моя вина - сколько раз говорил ей: все или ничего, - но
уступить моим желаниям - значит покинуть мужа и детей; с другой стороны -
любовь с этим мужланом, ночью, для нее это, быть может, - нечто иное, совсем
не важное, не заслуживающее внимания, будто и не было вовсе. Без сомнения
я-то воспринимаю все это совсем по-другому, но я не в счет.


Примечания

Этот рассказ Биой Касареса, как и ряд других ("Большой Серафим",
"Признания волка", "Ad porcos"), временем действия связан, вероятно, с