"Петер Карваш. Юморески и другие пустячки" - читать интересную книгу автора

Что он, например, в 1836 раз тяжелее, чем электрон. Да, кстати: разве наши
прапредки не учили, что Солнце вращается вокруг Земли, средоточия мира? Что
Земля - плоский диск, плавающий по морю? И так далее, и чем дальше, тем
глубже. Какая из научных правд не была самой научной, самой доказанной,
самой новой? Потом они переходили в разряд старых и испытанных, потом... А
нынешние - они что, тоже с гарантией? С какой? Чьей? Может, они только
потому правды, что завтра еще не наступило.
Или же - ради бога живого - речь вообще идет не о правдах, а лишь о
сырье для них, о фактах?
Но отличаем ли мы невооруженным ухом сырье от суррогата? При первых же
признаках тугоухости мы уже теряем уверенность. Может, технология выработки
правды из фактов такая сложная и дорогая, что ее могут позволить себе только
философы и учреждения на государственной дотации? Выходит, кустарное
изготовление в домашних условиях, так сказать, "на колене" или в тигельке
невозможно или по крайней мере не окупает себя? Один мой приятель недавно
унаследовал золотой талер; но что-то я не слыхал, чтобы кто-нибудь
унаследовал золотой слиток - на, держи, наделай из него талеров. Закон ему
это запрещает, да он бы и не сумел. В конце концов он бы умер со страху: что
ему делать со слитком в ванной?
Представьте себе, например, чистую правду обширного племени
подчиненных. Скажем, секретаря. Министр спрашивает его, как ему нравится
его, министра, новый галстук, а он глядит ему, министру, в глаза и отвечает:
"Галстук ваш ужасно безвкусный, не идет к костюму и вообще идет только тем,
кто вдвое моложе вас". Или представьте себе шофера, который бы возразил
генеральному директору: "Извините, но за последнюю неделю мы накатали с
вашими любовницами на девять с половиной километров больше, чем по служебным
делам за весь месяц". Или первокурсника, который бы откликнулся на призыв
высказать свое мнение и заявил ординарному профессору, академику,
исполняющему обязанности проректора: "Позволю себе со всей учтивостью
заметить, что ваша лекция была скучной, банальной и не содержала ничего,
чего бы мы уже не слышали раз десять-двадцать".
Представьте себе также чистую правду великой семьи продавцов: "Этот
прекрасный с виду итальянский пуловер, который вы собираетесь купить за
шесть сотен, - лежалый товар, наполовину съеденный молью; он рассыплется у
вас на теле". "Этот рыбный салат лежит здесь уже неделю; я бы на вашем месте
побоялся отравления желудка".
Или чистую правду большой и бодрой дружины парадных чиновников: "Наш
дорогой и незабвенный покойник при жизни был хапугой, карьеристом и циником,
пусть же ему на том свете - если таковой существует - воздастся по
заслугам". "Позвольте от всего сердца пожелать нашему юбиляру, чтобы он хотя
бы к своему шестидесятилетию наконец-то освоил орфографию и, если это
возможно, перестал интриговать против более молодых и способных коллег".
"Приветствуем нашего нового начальника, которого, несмотря на наши дружные
протесты, навязало нам министерство, хотя его бездарность и отсутствие
квалификации общеизвестны и неоднократно испытаны".
У такой правды, как мы знаем, короткие ноги.
Вы обратили внимание, что Десять заповедей, которые даже в случае
необходимости запрещают нам позаимствовать соседскую ослицу, нигде особенно
резко не восстают против умеренного вранья? Фигурирует ли оно вообще в числе
семи смертных грехов? Человек удался Богу не бог весть как, но в этом пункте