"Петер Карваш. Юморески и другие пустячки" - читать интересную книгу автора

неисправных мотоциклов можно применить действенные санкции; б) если есть
основания надеяться, что завтра на детские площадки позволено будет
выпускать вдвое меньшее по сравнению с сегодняшним днем, но все еще
убийственное количество золы-уноса, иприта или еще чего-то в этом духе; в) и
если за обезьяну, антилопу и прочих пернатых присутствующий здесь Кодонь Фр.
отсидит - как он твердо надеется - срок, назначенный компетентным судом в
соответствии с действующими положениями закона и с учетом очевидных
смягчающих обстоятельств, то против жалкой, бездарной книжки, пошлого
кинофильма, идиотского шлягера и неудобоваримой теле - или радиопрограммы
нет абсолютно никаких возможностей судебного преследования, защиты или
законных реторсий, то бишь адекватных ответных мер.
Именно это и есть та отправная точка, из которой исходят соображения
Кодоня Фр. и из которой проклюнулся его (якобы гениальный) план
предполагаемых цепных реакций прецедентов, поэтапно, но неопровержимо
подтверждающих, что человек несет ответственность за ущерб, причиненный
другим людям, причем не только в области котов, обезьян и ворон, и даже не
только в области сероводорода, сероуглерода и прочих зловонных сыров и
родов, но и в области, в которой закон сегодня полностью и трагически
бессилен. В этом месте слова Кодоня звучали так настоятельно и убедительно,
что воспринимались как пошлость.
Но, к счастью, это были последние его слова. В помещение вошел пор.
Кьяничка, непосредственный подчиненный капитана Киндерная, которого тем
временем нашла машинистка А. Рыбарикова, работающая по контракту. Слова о
бессилии закона вполне обоснованно задели поручика Кьяничку. Не теряя
времени, он проверил документы у посетителя, сверился с данными о
разыскиваемом отравителе животных в парке имени Елены Мароти-Шолтесовой и
предложил посетителю следовать за ним, что тот и сделал.
Тут А. Рыбарикова спросила меня, буду ли я ей диктовать. Я отвечал, что
не буду, что к этому делу мы вернемся, когда я официальным путем получу в
свое распоряжение документ о серьезном нарушении общественного порядка,
связанном со значительным материальным ущербом. После чего А. Рыбарикова
неожиданно заявила, что я - застрельщик ограниченности как духовной
программы для целого поколения, а то и для целых полутора.
Не знаю, что она хотела этим сказать; должен сказать, до сих пор я был
уверен, что двери моего кабинета звуконепроницаемы. Документы по делу
Фридриха Кодоня я не получил до сегодняшнего дня.

О правде на босу ногу

Я еще не встречал человека, который бы своих детей, или учеников, или
других лиц, от него зависящих и ему подвластных, наставлял в том смысле, что
правдивость - качество неблагородное и бесполезное, что она себя не окупает
и вообще, мол, что правда сама по себе - вещь никудышная.
А с другой стороны, мне еще не повстречался человек, который бы
поклялся, положив руку на сердце, что всю свою жизнь говорил правду, чистую
правду и только правду, что он намерен так поступать до конца дней своих, а
если нет - чтоб ему провалиться на этом месте.
Хотя это еще ни о чем не говорит: ведь живу я уединенно, и люди мне
встречаются сравнительно редко.
И все же вероятность, что за все это время я должен был повстречать