"Сергей Карпущенко. Беглецы " - читать интересную книгу автора

Спустя три с небольшим часа послышался скрип полозьев, залаяли собаки
подлетевшей к избе упряжки. В горницу вошел Иван, а с ним невысокий,
проворный с виду парень, с лицом безбородым, шустрым, курносый и с глазами
вороватыми немного. Поклонился бойко, но низко:
- О твоей нужде, барин, мне Ивашка уж поведал. Что ж, для столь
пользительного дела порадеть не грех. Письмо вашей милости в Нижнекамчатск
доставлю в аккурат и, может статься, даже раньше буду там, чем отец Алексий.
- Задача твоя, - наставительно сказал Беньевский, - не токмо в доставке
письма заключается, а также в том, чтоб случай найти самого Алексия
привезть. Для предприятия сего снабжаю тебя полста рублями - что на подкуп
пойдет, ежели понадобится, что тебе в награду. На сей вояж не больше месяца
даю. Ровно через месяц в избу мою с Алексием войти должен.
Рюмин пошмыгал поросячьим носиком, подмигнул:
- Превеликой сложности задача, барин! А ежели на цепь, в застенок
посадили батюшку?
- Кабы и посадили - все одно, привезть!
- Пробовать буду! - вздохнул плутоватый канцелярист. - Токмо в добавку
к тем полустам хорошо б еще с два десятка рубликов подкинуть - расходы
немалые предвидятся.
Беньевский кивнул:
- Привезешь Алексия - подкину. А покамест сии держи, - и протянул
мешочек Рюмину.
Канцелярист взял деньги, но прятать не спешил, а, посмеиваясь, развязал
тесемки, вывалил серебро на ладонь и, шевеля губами, стал считать.
Беньевский смотрел на пройдоху-нарочного с насмешливым презрением. Рюмин
заметил это и снова подмигнул:
- Смейся, смейся, сударь, - твое право. А вот не хватит целкового -
обсчитался али что, - вот и сгинуло дело из-за такой-то малости. Не знаешь
разве, что и необъятные размером предприятия от пустяков в совершеннее
расстройство приходили?
- Да я ничего, считай, - отвернулся Беньевский и широко заулыбался.
Пересчитав два раза серебро, Рюмин сунул мешочек за пазуху, нахлобучил
шапку, которую держал под мышкой:
- Ладно, поеду, дело спешное. Двадцать целковых на сосне не растут.
Беньевский приобнял каюра:
- Прошу, обернись, голубчик!
- Ей-ей, обернусь, ваша милость! - радуясь объятию барина, зацвел
улыбкой Рюмин, еще раз подмигнул, перекрестился на висящий в углу образ и
быстро пошел из избы. Через минуту раздалось: "Аг! Аг!" - что прокричал на
улице каюр, собаки залаяли громче, и мигом их голоса отнесло куда-то в
сторону, а вскоре они и вовсе исчезли. Беньевский постоял у окна, потом
сказал стоявшему посреди избы подавленному, грустному Ивану:
- Через месяц сыграем нашу пиесу, трагедию али комедию - один Бог
покамест знает. Ходи к мужикам, Иван. Пускай ножи свои точат.


* * *

Большерецк встречал весну. Встречал ее блеском солнца на сахарно-белом
снеге, делавшемся все более нестерпимым. Беньевский с тревогой глядел на