"Сергей Карпущенко. Беглецы " - читать интересную книгу автора

Отыскивая шляпу свою, кинул Петр Алексеич взгляд на сундук нового
своего товарища, стоявший под кроватью, и решил, что худого ничего не будет,
если выльет он себе за воротник приятно пахнущих духов, которые лил на
кружевной платок Мориц-Август Беньевский. Посему ничтоже сумняшеся выдвинул
он тот сундук из-под кровати и вскинул крышку, обитую фигурной медной
жестью, - замочек крохотный хоть и висел на петлях, но оказался, будто
нарочно, отворенным.
Вначале увидал Хрущов приятный для глазу поставец, обложенный
перламутром радужным, отрезик зеленой камки углядел, потом кафтан с шитьем
из синего бархата. Прямо же поверх нарядного кафтана лежали ствол к стволу
два чудных пистолета с серебряным богатым оброном, черненные искусно.
Натруска тут же и мешок с пулями. Петр Алексеич хорошее оружие сызмальства
любил и примечал, поэтому не удержался - взял пистолетики и хорошенько
рассмотрел. Замки, жиром бараньим смазанные, блистали. Огниво вперед подал -
открылась полка, на которой увидел он затравку, да не какую-нибудь там
слежавшуюся, старую, а наисвежайшую. Петр Алексеич удивлен был и даже
малость оробел. Вытащил деревянный шомпол, засунул в ствол - не лезет шомпол
до конца, оттого что мешает ему, понятно, заряд. Еще минут пять покрутил
Хрущов в руках эти пистолетики, нашел на доске замочной клеймо парижского
мастера Пьера Барру и на место, как было, положил. Духов разыскивать не стал
и поспешно вышел за порог.

3. ОБЕД У КАПИТАНА

К дому капитана Нилова, напоминавшему деревянные петербургские
строения, Беньевский подошел ровно к назначенному сроку. У ворот он увидел
стоявшего на карауле молодого казака, хоть и не слыхавшего о приглашении
Беньевского к обеду, но охотно пропустившего его в дом воеводы после щедрого
угощения табаком.
В просторной комнате с дощатыми некрашеными стенами уже накрыт был
стол, и сам хозяин, вооружив глаза очками, рассматривал на свет содержимое
винного штофа. В углу висели образа в богатых ризах и гравюры с видами
морских сражений неизвестной Беньевскому войны. Вдоль стены стояла пара
диванов с облезлой тиковой обивкой. На них в ожидании ужина томились молча
пожилой поручик и два казацких старшины - здешняя лучшая публика, догадался
ссыльный.
- А, Мориц-Август пожаловал! - обрадовано воскликнул Нилов при виде
входящего Беньевского. - Точен ты, брат, как немецкие часы! А ведь немцы все
наипрекраснейшим образом делают, поелику рукомесленный, недюжинный народ!
Брату моему, глаз в детстве потерявшему, хрустальный глаз такой отменной
чистоты поставили, что, будучи водворен на должное место, не токмо не
разнствовал с природным оком, но и был много краше. Разбил он его, правда, к
большому огорчению, и посему скорбит досель, ибо не может подыскать замену.
- О, я полагаю, мы поможем брату вашему, - поклонился Нилову
Беньевский. - У меня сведены знакомства с лучшими протезерами Европы,
докторами Шранком и Функом. Мне стоит лишь отписать, и они незамедлительно
вышлют хоть дюжину первосортных стеклянных глаз любого цвета и размера.
Нилов был тронут:
- Вы этим спасете брата.
- Ну что вы! Сие безделка, любезность!