"Алехо Карпентьер. Концерт барокко " - читать интересную книгу автора

не пускайся в околичности. Чего не докажешь, о том и говорить нечего.
- Ладно, - сказал негр.
Он поднял руки и задвигал большими пальцами и мизинцами, словно это
были ручки человечков, и вся история пошла так живо, будто ее изображал
ловкий комедиант, выхватывая из-за спины своих кукол и заставляя их играть
как на сцене. ("Так показывают в балаганах на мексиканских ярмарках, -
подумал путешественник, - историю Монтесумы и Эрнана Кортеса".) Значит,
гугенот прознал, что святой пастырь Фернандины ночует в Яре, и повел туда
своих висельников со злым умыслом похитить епископа и потребовать за него
богатый выкуп. На рассвете, когда все жители спали, он прокрался в селение,
не долго думая схватил добродетельного прелата и потребовал за его свободу
дань - огромную для этого бедного люда: двести дукатов деньгами, сто арроб
мяса и сала, тысячу бычьих кож, не говоря уж о других требованиях этого
сборища порочных скотов. Несчастные поселяне кое-как собрали непомерно
тяжелую дань, и епископ вернулся к своей пастве, устроившей в его честь
веселые празднества, "о которых впоследствии будет рассказано более
подробно", - предупредил паренек и, нахмурив брови, торжественным тоном
начал вторую, еще более драматическую часть своего повествования...
Об этих событиях узнал некий храбрец Грегорию Рамос, воин "бесстрашный,
как паладин Рольдан" *, и негодуя, решил, что не добьется француз своего, не
попользуется столь легко захваченной добычей. Быстро собрал он отряд
смельчаков, настоящих мужчин, и, став во главе их, направился в Мансанильо,
чтобы сразиться с пиратом Жироном. Все это были люди закаленные, боевые,
горячего нрава и недюжинной силы, однако же, идя на битву, они могли
захватить с собой лишь то, что нашлось под рукой, ибо не военное дело было
их обычным занятием. Кто тащил заточенный железный брус или в лучшем случае
ржавое копье; кто - палку с железным наконечником, годную погонять волов,
или мотыгу, а вместо щита - намотанную на руку шкуру ламантина. Были с ними
и несколько индейцев-набори, готовых бороться, пользуясь хитростью и
ловкостью, присущими их племени. Но главное - главное! - в отряд, охваченный
героическим пылом, вступил некто, еще один, Тот самый (и тут рассказчик снял
свою растрепанную соломенную шляпу), кого поэт Сильвестре де Бальбоа воспел
в особой строфе:
______________
* Искаж. Роланд, герой "Песни о Роланде".


Средь нас был эфиоп, достойный восхваленья,
сын старца Голомона Сальвадор,
один из тех, кто Яры разоренье
стерпеть не мог, не мог снести позор.
Завидев издали Жирона удалого,
храбрец с мачете острым и копьем,
как лев, метнулся на врага лихого,
пылая праведного мщения огнем.

Долгим и ожесточенным был бой. Одежда негра превратилась в лохмотья,
изодранная ножом лютеранина, а тот сражался, надежно защищенный кольчугой
норманнской выделки. Но вот, пустив в ход уловки и хитрости, принятые при
разбивке на гурты стада свирепых быков, бесстрашный Сальвадор сбил с толку,