"Георгий Карпенко. Под парусом в Антарктиду " - читать интересную книгу автора

Канарские власти не заподозрили, что у нас и документов-то нет. Конечно, это
была рискованная затея, но потеря недели для меня была более нежелательной,
чем даже объяснение с властями. Опоздание по срокам подхода к Антарктиде я
начинал уже чувствовать печенкой. А если кто-то хотел испортить мне
настроение, то мог смело заводить разговор о сроках наших приходов в порты.
Утром, переправившись на берег, я отправился искать "Интерфлот".
Оказалось, что он находился недалеко от нашей стоянки, и через двадцать
минут я входил в его офис.
Шеф "Интерфлота" Петр Ротарь оказался напористым, с виду простым,
типично советским парнем лет 45-47, казалось, умеющим делать дело и не
стесняющимся пересыпать свою речь крепкими непечатными выражениями. Я
рассказал ему об экспедиции и попросил помочь. Он резко понажимал кнопки на
столе, потом крикнул своему заму и в приказной форме, не забывая вставлять в
свою речь смачные словечки, переложил на него наши проблемы. Я взял визитку
зама, получил заверения, что большая часть вопросов просто не составляет
труда и не далее чем завтра мы получим первые ответы.
На яхте меня ожидала первая в этот день плохая весть: якорь, на котором
мы встали, самопроизвольно отдался и остался лежать на дне, теперь уже не
имея никакой связи с яхтой. Произошло это из-за того, что резьбовое
соединение скобы оказалось не законтрено. Надо сказать, что потеря якоря
всегда считалась весьма нехорошей приметой...
Глаза Боцмана смотрели вниз, он заявил, что будет нырять и якорь
достанет. Его не смущало то, что яхта стояла на глубине десять-одиннадцать
метров и портовая вода была безнадежно мутной. Пока мы завели второй якорь,
но потерю нужно было восполнить. К сожалению, беды дня этим не закончились.
К вечеру у борта "Урании-2" мы не обнаружили своей надувной лодки.
Моментально оказавшись отрезанными, как на острове, в бинокль осмотрели
акваторию порта, но лодки не обнаружили. Дул ветер, и можно было определить,
в какую сторону ее унесло... Впрочем, если ее тривиальным образом не
украли...
Проходящей мимо моторке с французом на руле мы объяснили в чем дело, и
поиск начался. К первой моторке присоединилась вторая, и они уже в темноте
барражировали по гавани, у берегов. Я был ни жив ни мертв. Уже в темноте
все-таки притащили нашу лодку, и состоялось знакомство с нашими спасителями,
французами Ирвином и Жаком.
Ирвин владел яхтой, на которой жил с женой и тремя маленькими детьми.
Они стояли здесь уже два месяца и ждали ноября, чтобы идти на острова
Зеленого Мыса. У Жака тоже была своя яхта, которая стояла в сорока метрах от
"Урании-2". Он никуда не собирался, проживая здесь на яхте уже несколько
лет. Водка "Смирновъ" понравилась обоим французам, и мы расстались друзьями,
получив приглашения на завтра посетить обе яхты.
Утром на своей моторке приехал Ирвин и сообщил, что нашел в яхт-клубе
подходящий нам якорь. Мы с Димой сели в его лодку, поехали в яхт-клуб, где
за 40 долларов купили отличный 35-килограмовый якорь. Продавец якоря, он же
капитан большой и уже неходячей яхты, был, казалось, счастлив не меньше
нашего.
Попутно мы прочесали весь яхт-клуб, узнали, где можно заправиться
пресной водой, посмотрели подходы. Все в яхт-клубе, начиная от занимаемой им
территории и до стоящих в марине яхт, было компактным и экономным. Заходить
сюда на нашей лайбе было - как слону в посудную лавку.