"Георгий Карпенко. Под парусом в Антарктиду " - читать интересную книгу автора

Здесь по-военному не было лишних вещей, и каюта была как будто пустой, не то
что бардак у нас с Сашкой. Когда штормило, Иван ложился на пол, между койкой
и переборкой, и храпел так, что заглушал рев океана и удары волн. Мне
казалось, что это было единственное место на всей яхте, где стоило только
прикрыть глаза, как можно было почувствовать тонкий аромат рома.
Дима, его жена Лена и их десятилетняя дочь Женя, именуемые Боцманом
коротким словом "семья", квартировали в кормовой каюте по правому борту.
Лена приняла на себя обязанности по готовке еды, а посуду мы мыли по
очереди. Женька обучалась в школе, где было всего два преподавателя - папа
да мама. Папа преподавал точные науки и шахматы (Женя была способной
шахматисткой и в свои неполные десять лет стала чемпионкой Дальнего Востока
среди детей своего возраста), маме же достались все остальные. Забегая
вперед, надо сказать, что школа работала по десять часов в сутки без
перерыва на выходные дни. Ребенок переходил с учебниками от преподавателя к
преподавателю, и если папа, например, рулил в кокпите, ребенок сидел рядом и
отвечал урок или решал очередную шахматную задачу. Причем, как обычно в
любой школе, преподаватели постоянно спорили друг с другом, каждый считал,
что ему дали меньше учебных часов, чем это необходимо.
Сергей Инсаров, этот лохматый лев, и Миша Рыбочкин - два
друга-парашютиста, обслуживающие туристов, прилетающих в апреле на Северный
Полюс. Яхта - их новое увлечение, как минимум, на ближайшие месяц-два. Я
вижу, как им интересно окунуться в новую для себя среду и как им не терпится
быстрее выйти в море. Они поселились в носовой каюте левого борта и получили
полный доступ к самым простым работам по подготовке яхты - полная окраска
палубы и бортов.
Аркадий Колыбалов еще в Москве интересовался расположением кают на
яхте, объясняя это желанием уединиться и творить. В Лиссабон он прилетел с
рулоном больших черно-белых фотографий и пишущей машинкой "Москва". Выставка
фотографий, сделанных, в основном, в российской глубинке, - это была
серьезная работа талантливого фотожурналиста и производила сильное
впечатление. Аркадий эту выставку планировал показывать в портах захода. К
тому моменту, когда он появился на "Урании-2", все каюты были заселены, в
некоторых еще остались свободные койки. Но Аркадий решительно стал обживать
парусную, находящуюся в самом носу яхты, - узкое помещение, плохо подходящее
под жилье. В соседстве с тюками, в которых хранились паруса, он сделал себе
место, соорудил стол, на стол поставил пишущую машинку, и с этого момента, я
полагаю, началась его долгожданная экспедиционная жизнь, которую он ждал,
как он сам говорил, всю свою жизнь. Он так и светится радостью, говорит, что
бывает вполне счастлив, если удается сделать хотя бы один хороший кадр.
Накачав резиновую лодку и раздевшись до плавок, Аркадий взялся очищать
шпателем днище яхты, которое за год порядком обросло водорослями и
ракушками.
Комиссар российской секции на "Экспо-98" Евгений Зобов и особенно его
помощник Игорь все-таки сработали. Их долгие обещания наконец-то увенчались
приездом на яхту самого спонсора. Им оказался престарелый владелец группы
предприятий по изготовлению пивных бутылок. В кают-компании "Урании-2"
усилиями Лены был накрыт стол, мы рассказали про свои планы, и после этого
он распахнул багажник своей большой машины, в котором ровными рядами были
сложены коробки и банки с едой. Голодная смерть нам больше не грозила, во
всяком случае до Огненной Земли.