"Георгий Карпенко. Под парусом в Антарктиду " - читать интересную книгу автора

сантиметр за сантиметром, проверка рангоута, соединения талрепов, вант,
краспиц, вант-путенсов - любая трещина или раскрутившееся соединение могли
привести к потере мачты. Паруса, высушенные нами год назад и уложенные в
большие мешки-кисы, лежали в парусной, носовом отсеке яхты. Их нужно было
вчетвером, протаскивая через люки и двери яхты, выволочь наружу и там, на
палубе, стакселя пристегнуть карабинами к штагам, переднюю и нижнюю
шкаторины грота и бизани завести на мачты и гики и после этого, не торопясь,
со смаком, завести все рифления - эти элементы будут работать во время
будущих штормов. Нужно разнести шкоты и проверить, чтобы они не
соприкасались с другими снастями, а свободно шли от шкотовых углов стакселей
вдоль всей длины борта до шкотовых лебедок в кокпите. Нужно было ставить
радиостанцию, закреплять спасательные плоты, стоящие на корме сзади
рулевого, наводить порядок в форпике, красить палубу и борта. Кроме того,
предстояло залить в танки три с половиной тонны пресной воды, заправиться
керосином для камбузной плиты, затариться провизией. Нужно было сделать
попытку найти продуктового спонсора из местных португальцев, используя связи
нашего персонала на "Экспо-98", получить бразильские визы, утрясти все
вопросы с миграционными службами и капитаном порта.
То, что происходило на яхте и как шли дела по подготовке, абсолютно
меня не устраивало. Работы было много, рук не хватало. Лысенко и Виталий,
отдыхая по вечерам от своей кругосветки, выпивали большое количество сухого
вина, активно привлекая к этому занятию безвольную и податливую часть
команды. Но через пару дней, когда я "накалился" и готов был к тому, чтобы
отрывать головы, произошли некоторые положительные изменения. Нашелся
незнакомый, но, несомненно, добрый человек, который подъехал к стройке, где
трудились Дима и Боцман, и сфотографировал их за этим занятием, зафиксировав
тем самым факт нарушения законодательства Португалии. Этот факт произвел на
них до того сильное впечатление, что они, побросав лопаты, моментально
оказались на яхте. В тот же день Лысенко и Виталий, выкупив свою машину,
ожидавшую их на штрафной стоянке, и оставив на яхте батарею пустых "гусей",
незамедлительно рванули в сторону Парижа, надеясь там разжиться деньгами на
бензин и продукты. Третьим положительным моментом стал приезд последних
членов экспедиции. У меня был готов список всех дел по яхте, и процесс
пошел. Работа кипела и прерывалась лишь криками Лены, звавшей на обед. Она
не прекращалась тогда, когда был готов ужин, ее не могла остановить темнота
наступившей южной ночи. Каждый вел свое дело и не желал ударить лицом в
грязь. Мы с Димой обследовали мачты, отрегулировали талрепами натяжение
вант, законтрили все соединения, завели паруса и шкоты. Болтаясь в беседке у
топа мачты на 24-метровой высоте, я видел, как команда внизу красит,
передвигает, привязывает под азартную музыку, долетавшую из рубки. Лена с
Боцманом подвозили продукты на яхту. Коробок и мешков было столько, что
Боцман забил ими всю ходовую рубку, и к вечеру мы потеряли возможность
пробраться в кают-компанию. Боцман сиял, желающим он показывал ящик, полный
литровых бумажных пакетов-"кирпичей" фантастически дешевого сухого красного
вина.
День был заполнен работой, а ночь приносила мне страдания по поводу
зыбкости нашего предприятия: уже сейчас я упирался в стену, стоящую где-то
между Антарктидой и Австралией, откуда предполагалось наше безденежное
существование. Я знал, что на том конце земного шара, где-то на полпути
кругосветки, уже нечем будет платить за продукты, солярку, стоянки,