"Евгений Петрович Карнович. Придворное кружево (Царевна Софья Алексеевна, Придворное кружево: романы) " - читать интересную книгу автора

И действительно, из Чудова монастыря Морозову повезли на печерское
подворье, а Урусову в Алексеевский монастырь. Когда первую провозили мимо
кремлевских палат, то она, думая, что царь смотрит на нее в окно,
умышленно привстала на дровнях и беспрестанно крестилась двумя перстами.
На подворье Морозову посадили в темный подвал. Железный ошейник скоро
протер ее нежную и белую шею до кровавых мучительных ран, а оковы
изъязвили ей руки и ноги. Боярыня, однако, не роптала и не смирялась, а
скорбела лишь о том, что короткая цепь и тяжелые оковы не допускали ее
класть земные поклоны. В свою очередь и княгиня упорствовала. Сидя в
Алексеевском монастыре, она, в противность воле царской, не хотела ходить
в церковь, и ее, "как мертвое тело", носили туда на рогоженых носилках.
- Зачем волочите меня! - вопила она. - Не хочу я молиться с вами.
Скоро об упорстве Урусовой заговорили в Москве, и в Алексеевский
монастырь стала съезжаться московская знать, а также стало сходиться
множество народа, чтоб смотреть, как "волокут" княгиню в церковь.
Минул почти год со времени заточения обеих сестер, когда на
патриарший престол вступил Питирим*. Игуменья Алексеевского монастыря
доложила вновь поставленному святейшему владыке о том соблазне, какой
причиняет Урусова своим упорством, а кстати напомнила и о Морозовой. Новый
патриарх, мирволивший расколу, завел с государем речь о заточенных
боярынях.
- Советую твоему царскому величеству, - сказал Питирим государю, -
отдать вдовице Морозовой дом да дворов сотницу за потребу, а сестру ее,
княгиню, отдал бы ты князю; так приличнее будет. Дело их женское, что они
смыслят?
- Давно бы я так сделал, да не знает твое святейшество лютости
боярыни. Надругалась она, да и ныне надругается надо мною. Не веришь, так
испытай сам; позови ее к себе и узнаешь, какова она; и когда вкусишь
неприятное, тогда я и сделаю, что повелит твое владычество.
На другой день после этого разговора Морозову представили снова во
вселенскую палату перед патриархом.
- Приобщись, боярыня, - сказал кротко святитель, - по тем
служебникам, по которым причащается благоверный великий государь и его
благочестивое семейство.
- Не у кого мне приобщаться, - резко отозвалась Морозова.
- Как не у кого? - с удивлением спросил патриарх. - Попов в Москве
много.
- Много, да истинных нет! - перебила боярыня.
- Ну, так я приобщу тебя, - уступчиво предложил патриарх. - Я вельми
пекусь о тебе.
- Да разве есть какая разница между тобою и ими? - вскрикнула с
негодованием Морозова. - Все вы еретики. Никон был еретик, и вы ему
подобны. Ты исполняешь только веленья земного царя! Отвращаюсь от тебя и
не хочу твоего приобщения!
Так как Морозова во время разговора не хотела стоять перед
патриархом, то стрельцы поддерживали ее по сторонам, так что она висела у
них на руках. Патриарх между тем приказал облачить себя и хотел помазать
Морозову елеем.
Увидев эти приготовления, она быстро выпрямилась во весь рост и,
подняв вверх сжатые кулаки, зазвенела цепями.