"Евгений Петрович Карнович. Придворное кружево (Царевна Софья Алексеевна, Придворное кружево: романы) " - читать интересную книгу авторавалила за нею, и в этой толпе шел разноречивый говор: одни осуждали
Морозову за упорство, а другие, напротив, превозносили ее мужество и стойкость. VII Во вселенской палате ожидал боярыню и княгиню крутицкий митрополит Павел*, а также сановные люди церковного и мирского чина. Там сопротивление Морозовой началось с того, что она оказывала властям презрение и неуважение и не хотела говорить с ними стоя. Как ни бились, чтобы заставить ее стоять, но ничего не могли поделать. Приподнимут ее, а она опустится и присядет на кресло или на пол. Станут держать ее под руки, она рвется, мечется и отбивается. - Я помню честь и породу Морозовых, - кричала она, - и перед вами стоять не буду. Власти наконец уступили Морозовой, допустив, скрепя сердце, чтобы она сидела в кресле. - Прельстили тебя старцы и старицы, с которыми ты так любовно водилась, - начал свое пастырское увещание Павел, - покорись царю и вспомни сына. - Не от старцев и стариц прельщена я, - бойко возразила Морозова, - а навыкла от праведных рабов Божиих истинному пути и благочестию. Ты вспомнил мне о сыне, но знай, что я живу для Христа, а не для сына. Долго бился Павел с обеими боярынями, но чем более продолжались речи. - Дьявол тебя погубил, сдружился ты с бесами, мирно живешь с ними, любят тебя они! Скольких ты порубил и пожег христиан, скольких низвел в ад! - с торжественным укором говорила Морозова, обращаясь к епископу рязанскому Илариону, мучителю Аввакума. Истомились порядком духовные власти и, убедившись, что приходится отказаться от дальнейших увещаний, постановили: предать непокорных боярынь мирскому суду. Тогда повели их в монастырскую подклеть. Там, в мрачном подвале, под низко нависшими сводами, с окошечками, заслоненными толстыми железными решетками, стояли на полу две большие, тяжелые деревянные колоды, так называемые "стулья", со вделанными в них железными цепями, на конце которых были железные ошейники, или огорлия. - Вхожу я в пресветлую темницу! - радостно проговорила Морозова, когда ее ввели в подклеть. Ее подтащили к колоде и приподняли с полу огорлие. - Слава тебе Господи, что сподобил меня, грешную, носить узы! - сказала Морозова, перекрестясь и целуя огорлие, которое стрельцы надели на шею боярыни, заперев его на большой висячий замок. - Не стыжусь я поругания, а веселюсь во имя Христа, - добавила она, когда холодное железо плотно охватило ее шею. После этого обеих боярынь, вместе с колодами, взвалили порознь на дровни. Сестры поняли, что их хотят разлучить. - Поминай меня, убогую, в твоих молитвах! - крикнула на прощанье Морозова сестре. |
|
|