"Евгений Петрович Карнович. Придворное кружево (Царевна Софья Алексеевна, Придворное кружево: романы) " - читать интересную книгу автора

тем молва о добрых делах ее становилась в Москве все громче и громче.
- Совсем позабыла ты нас, Федосья Прокофьевна! - приветливо укорял
царь Алексей Михайлович Морозову при встрече с нею.
- Прежней дружбы со мною вести не хочешь, - ласково выговаривала ей
царица Марья Ильинична, когда боярыня, по необходимости, в праздники или в
день своего ангела, с именинным калачом приезжала к царице.
На эти милостивые слова она не отвечала ничего и только смиренно
кланялась царю и его супруге.
Скончалась царица Марья Ильинична, и царь позабыл на время о
Морозовой, но когда наступило время второго его брака с Натальей
Кирилловною, он вспомнил и указал Морозовой, как старейшей по покойному ее
мужу боярыне, стоять первою между боярынями и говорить "царскую титлу".
С извещением о таком милостивом почете отправился к Морозовой царский
стольник.
- Не буду говорить я царскую титлу, - отозвалась с недовольным видом
Морозова, вместо того чтобы с радостью принять оказанную ей честь.
- Так и прикажешь сказать государю? - спросил изумленный стольник.
- Так и скажи, - решительно отвечала она.
Царский посланец только пожал плечами и поехал с дерзким ответом к
государю.
- Нешто обидел я ее чем-нибудь? - спросил сам себя царь, как бы
теряясь в догадках о причине отказа Морозовой, и отправил к ней ее
седовласого дядю, боярина Михаила Алексеевича Ртищева*.
- Скажи бабе, чтобы не дурила, - было коротким поручением царя
второму посланцу.
- Не велел тебе, племянница, его царское величество дурить, - сказал
приехавший к Морозовой Ртищев. - И воистину ты дуришь! С чего не хочешь
говорить царскую титлу на бракосочетании великого государя?
- Потому не хочу говорить, что мне придется назвать его благоверным,
а какой же он благоверный, коль идет во сретение антихристу? - с
негодованием отвечала боярыня.
Дядюшка, заслышав это, раскрыл от удивления рот и вытаращил глаза.
- Чего так смотришь на меня? Разве он благоверный? Еретик он! Могу ли
я поцеловать у него руку? А в палатах его могу ли я уклониться от
благословения архиереев? Нет, дядюшка, лучше пострадать, чем иметь
сообщение с никонианцами, - сказала Морозова и, закрыв лицо руками,
отчаянно замотала головою.
- Говоришь ты неправду! Святейший патриарх Никон* - муж великий и
премудрый учитель, и новые книги, которые при нем напечатаны, правильны, -
вразумлял Ртищев племянницу. - Оставь распрю, не прекословь великому
государю и властям духовным. Видно, протопоп прельстил тебя?
- Нет, дядюшка, - с улыбкою перебила Морозова, - неправду говорить
изволишь, сладкое горьким называешь. Протопоп* - истинный ученик Христов!
- Ну, поступай, как знаешь! - с досадою проворчал Ртищев. - Только
берегись, смотри, чтобы не постиг тебя огнепальный гнев великого государя.
С этою угрозою старик приподнялся с кресла и поехал во дворец.
- Больна, ваше царское величество, боярыня Морозова, да так больна,
что и со двора выехать не может, - доложил лживо Ртищев, спасая свою
племянницу от государева гнева.
- Больна, так что ж тут поделаешь! Другой предназначенная ей честь