"Лазарь Викторович Карелин. Даю уроки" - читать интересную книгу автора

до дюжины. И это не считая центра, того именно места, что зовется от века же
Москвой.
А Ашхабад обозрим хоть в памяти. Он большой, да маленький. Он еще в
человеческом понимании вмещается. И потому всякий человек в нем не песчинка
в пустыне, не сам по себе, а на людях. Обозрим, так сказать. Замечен. Куда
пошел, с кем пошел - не тайна. Эту нашу пару, бывшего следователя по особо
важным делам и бывшего журналиста-международника, только вчера прибывшего, -
здешнего бедолагу и пришлого, - многие в городе заметили. Шли обнявшись,
пошатываясь. Ну что ж, ну что ж...


10

Наутро выяснилось, что и второй из "двух господ" отбыл в командировку.
Беседа на высшем уровне с новым сотрудником, стало быть, откладывалась.
Впрочем, так ли она была необходима? Для этого сотрудника, для уровня, а
уровни у мидовцев играют большую роль, вполне был достаточен ранг Захара
Васильевича Чижова.
- Считай, что беседа по вводу тебя в должность с тобой проведена, -
сказал Чижов, когда, заехав утром за Знаменским, повез его к месту службы. -
Заполнишь личный листок по учету кадров, ну и все пока, ты оформлен.
- И с чего начнется мой трудовой день? - спросил Знаменский.
- С жары, - попытался отшутиться Чижов. - Какая работа, Ростик, когда
уже сорок два градуса? А в Каире у тебя там в такую жару работали?
- Нет.
- А мы чем хуже? Закатимся ко мне, ляжем на пол в зашторенной комнате и
будем разговоры разговаривать.
- Кейфовать! - подхватил Алексей.
- Но жара эта продлится тут еще два месяца, - сказал Знаменский. - Нет,
серьезно, Захар, что у меня будет за работа, каков круг моих обязанностей?
- Все от случая пока. В такую жару к нам делегации не ездят. Ну, а
когда начнется сезон визитов, вот тогда мы тебя и запряжем. По всей
Туркмении начнешь мотаться, суток не будет хватать. Одна делегация отбывает,
другая прибывает. И всем ты нужен. И по линии МИДа, и по линии Общества
дружбы с зарубежными странами.
- Фигаро тут, Фигаро там, - сказал Алексей.
- Сам ты Фигаро! - рассердился Чижов. - Сколько раз просил тебя не
вмешиваться в чужой разговор. Представляешь, Ростик, этот бойкий товарищ и с
иностранцами пытается разговоры разговаривать. Толкует на всех языках, не
зная ни одного. Смех и слезы!
- Да, смех и слезы. Выходит, если по совести, ты пригласил меня, Захар,
на ничегонеделание? Может, сложить мне вещички и - домой?
- Я пригласил тебя, Ростик, Ростислав Юрьевич, на работу, на штатную
должность, - очень серьезно сказал Чижов, поворачиваясь, - он сидел рядом с
Алексеем, - близко придвинув свое лицо к лицу Знаменского. - Понимаешь, на
работу?
- Понял, понял, - после долгого молчания откликнулся Знаменский. Он
прикрыл ладонью глаза, укрывая их от этого невыносимого солнца и от этой
истины, которую он разглядел в строго-печальном взгляде друга. - Прости,
забываюсь.