"Лазарь Викторович Карелин. Даю уроки" - читать интересную книгу автора

винограда, синела, сочась желтым соком, слива, маленькие, из первых,
круглились дыни, только-только вошедшие в розоватую желтизну, в свой румянец
спелости, а рядом круглились небольшие, тоже из первых, арбузы, тоже робко
еще входившие в свой дерзкий зеленый цвет. И цветным показался Знаменскому
аромат, витавший над столиком, этот неземной пленительности дух земных
плодов.
Ашир Атаев, строго вытянувшись, изгнав сутулость, отрешенно стоял возле
столика. Он казался совершенно трезвым, снова ясную зоркость глаз обрел. Но
зоркость его темных, вычерненных зрачков, отчетливо круглых, дульцами, была
нацелена сейчас не на Знаменского, не на Дим Димыча, не на мир окрест, а в
себя самого нацелена, в себя сейчас всматривался этот человек, как
оказалось, поверженный и оскорбленный.
- Вот, друзья мои, чем богат... - сказал Дим Димыч и повел рукой над
столом. - А бутылка в арыке стынет, не стал ставить, чтобы картину не
испортила.
- Да, картина, - сказал-вдохнул Знаменский. - Тут у вас рай, Дмитрий
Дмитриевич. Эх, еще бы горы открылись!
- Не нужны сейчас горы, - пробуждаясь, сказал Ашир. - Бутылка сейчас
нужна из арыка. - И снова запьянели, заволоклись его в черноту и дульцами
глаза. Он выхватил бутылку из воды, обтер об рубаху, высоко поднял,
выкрикнул: - Привет тебе, арак из арыка! - Он выкопал стаканчики из-под
груды зелени, сноровисто распечатал бутылку, торопливо, но прицельно
наполнил стаканчики, вручил и Знаменскому, и Дим Димычу, который не хотел
брать, но взял, подчинился.
Стоя, свели стаканчики, выпили. А закусывать не спешили. Просто не
протягивалась рука к красе на столе, не решился никто первым нарушить
картину.
- Ешьте, друзья, закусывайте, - сказал Дим Димыч. - Вот тут с края и
ножички и вилочки. Лепешка вот. Лепешка с базара, сам не пеку. - От лепешки
он и отломил, стал жевать.
И Знаменский с Аширом тоже отломили от лепешки, но взяться за ножи и
вилки все еще не решались.
- Повторим? - спросил Ашир. - А то как на похоронах стоим. - Он снова
забулькал в стаканчики из бутылки. - Подставляй, подставляй, Дим Димыч.
Сказано, "на троих" пьем! Ну, разжались!
Выпили, послушали себя, как там в них водка побежала, запаливая огонек,
и верно, разжимая в них что-то, высвобождая от чего-то, хоть на миг, хоть на
миг. Не присаживаясь, да и не на что было садиться, стали есть, зачиркали,
застучали ножами по доскам.
- Как на светском приеме, а ля фуршет! - сказал Ашир, и зажглись
искорки в его глазах-дульцах. - Полагаю, знакомая для вас ситуация, товарищ
Знаменский? Но вместо тарелок виноградные листочки. Сойдет?
- Сойдет. Даже удобней.
- И вилки не нужны. Хватай руками. Правда, удобней? - Ашир Атаев
хорошо, почти без акцента, говорил по-русски, лишь иногда путая ударения. У
него прозвучало не "удобнее", а "удобнее". Иногда в его слова вплеталось
слишком уж мягкое "л" или чрезмерно раскатистое "р".
- Удобнее, удобнее, - согласился Знаменский.
- У нас с вами теперь такая полоса жизни, когда назад-назад, в простоту
летим. Ощутили? Или еще в шоке?