"Лазарь Викторович Карелин. Даю уроки" - читать интересную книгу автора

были схожи, виноградником, небом этим знойным, где неподвижно висели чуть ли
не вчерашние два облачка. Сходство было, но различий было еще больше. Тот,
чижовский, клочок земли был европейским, что ли, вкраплением под небом Азии.
Такие вкрапления видел Знаменский, бывая в гостях у своих коллег и в Каире,
и в Аммане. По-привычному устраивались на чужой земле люди. Натаскивали в
здешнюю природу европейские мебеля, огораживались вентиляторами,
кондиционерами и холодильниками, гостили, а не жили на чужой земле. А в этом
дворике и садике русский человек Дмитрий Дмитриевич обосновался жить, приняв
обычай этой земли, ее требования, ее законы. Туркменский дощатый помост для
летних трапез был тут. Печурка была сложена из камней, на которой стоял в
черноту закопченный чайник. К стволам деревьев были подведены арычные
канавки, а вот фонтанчика для услады не было, вода тут работала. И
виноградник тоже работал, поджарым казался, а не тенистым, и шпалеры были
невысоки, не образовывали беседку, беседка - это ведь для бесед, а здесь
лозы пили и вызревали, чтобы дать людям урожай. Этот садик был вовсе
непригож, каждый клочок земли был возделан, тут был и огород. От этой
землицы, вложив в нее труд, потом ее оросив, человек ждал для себя куска
хлеба, извечного этого подаяния земли. И хотя все тут было только для дела,
а не для красы и услады, здесь жил такой разумный порядок возделанной земли,
такая трудовая строгость жила, что она, строгость эта, и была красотой. А
еще - горы. Как изморщиненная старческая рука, из близкой дали протянутая к
тебе. Или старческое строгое лицо? Горы разные подсказывали образы, рождая
один, главный, они были - вечностью.
Ну, а каков же домик у этого Дим Димыча?
Никаких чудес. Маленькие комнатки с глубоко ушедшими в землю полами,
так глубоко, что окна, тоже небольшие, были ближе к потолку, чем к полу. Не
богатые, но опрятные коврики повсюду, кошмы. Еще в прихожей все разулись,
пошли дальше в носках. Этот обычай тут был не из новых, не продиктован
страхом хозяев, что гости затопчут глянцевый паркет, которого и в помине не
было. Этот обычай здесь был из древних времен, как и зарывшиеся в землю
полы, и высоко прорезанные оконца, все для того, чтобы в доме уберегалась
прохлада.
- У меня дом - так называемая "времяночка", - сказал Дим Димыч. - Сразу
после землетрясения такие домики во множестве появились. Мы сами их и
строили, землетрясенцы-то. Кто как умел. Теперь их почти все посносили.
Конечно, не шибко казистые хоромы. Но что на что менять. Если на эти
панельные секции, которые летом пропекаются, а зимой продуваются, то еще не
ясно, где лучше.
- Ваш дом поставлен основательно, - сказал Чижов. - Это уже не
"времянка". Но иные, именно "времянки", просто сами стали разваливаться.
Ведь землетрясение когда было. И строили наспех.
- Кто как умел, кто как умел. Наспех! Занятное словечко, если
вдуматься. А что же в нашей жизни не наспех, Захар Васильевич? И для какой
такой долгой жизни мы себя уготавливаем? Человек - предполагает, а бог -
располагает.
- Вы - верующий? - спросил Чижов.
- Я - думающий. То есть я пытаюсь понять, пытаюсь... Но... Вот они, эти
верующие, посещающие храмы господни, что они с Землей сотворяют, громоздя на
ней свои "Першинги", "Томагавки" и эти немыслимые совсем "МХсы"! Господь их,
что ли, на это благословил, вера подвигнула? Верующий! Я в церковь не хожу,