"Лазарь Викторович Карелин. Змеелов" - читать интересную книгу автора

- Кобра. Раздулась. Обозлил ее кто-то. Еще миг - и она кинется.
- Неужто вы были змееловом? Какой вы занятный все-таки парень. Битый,
но прочный.
- А почему вы развелись? - спросил Павел.
- Могла бы и не отвечать, но у нас сейчас пойдет все на откровенность,
в один, так сказать, ящик. Развелась, потому что кончилась любовь. Это же
надо, всю жизнь жестикулировать с нелюбимым мужиком! Кормить его, стирать на
него, выслушивать его глупости, подлаживаться к его мамаше. Откровенно
говоря, я ему просто стала изменять. Представьте, а он мне. Плюгавенький, а
нате вам. Так чего же ради, спрошу я вас? Расплевались, разменялись -
свобода!
- Вы чего-то не договариваете.
- Правильно. Еще договорю, будет минутка. Вот наш дворец. Любуйтесь.
Новенький, красивенький. А на каком месте стоит - три улицы к нему
подбегают. Как, Павел, начнем завтра, попробуем? - Она взяла его руку, сжала
в горячих пальцах, подвела к двери, выхватила из кармашка ключи, вручила. -
Пашенька, отворяй!
Он покорился, отомкнул один замок, другой, распахнул дверь, шагнул в
пластмассовую сладкую духоту. Там, за дверью, Вера вдруг прижалась к нему,
упругая и мягкая.
- Я тебе буду верной! - шепнула и отпрянула от него, будто это он к ней
прижался.
- Хорошо, - охрипшим голосом сказал Павел. - Звони Колобку, согласен.
- Пойдем ко мне, от меня позвоним.
- Хорошо, пойдем к тебе. Согласен.
Та женщина жила на втором этаже, и когда Павел шел за Верой, он одного
только боялся - что она остановится на лестничной площадке второго этажа.
Нет, пошла дальше по лестнице, поманила чуть шевелящимися яркими ноготками.
Отлегло! А, собственно, чего испугался? Да хоть бы в той же комнате. Ну,
совпадение. Вот совпадения и испугался. Не складывалась та жизнь с этой,
цвет был иной - у той жизни и у этой, хотя эта женщина, что смело
поднималась по ступенькам, была ярче, красивее, пожалуй, что и желаннее, чем
та. Но там было все честным, он и сам был тогда честным, ну, как бы всегда
умытым, а сейчас он входил в удушливую муть, в неправду, в сладкую
пластмассовую духоту. Он знал, все будет, сразу все будет, он хотел этого,
его влекло к этой женщине, из лучших, какие когда-либо ему доставались, из
худших, какие когда-либо ему доставались. Он понимал, что идет на сделку. Он
знал, как это делается, это входило в их науку, в ту всеобщность и денег и
тел, что хоть как-то гарантировало надежность, крепило круговую поруку. Сама
догадалась или научили? Что за женщина? Через что прошла? Откровенничая, она
не договаривала. Но как она шла, как она шла, как обещала себя, совсем
скоро, сразу, немедленно. Путались мысли, к чертям летели все мысли, все
остережения опыта, он был молод, он оголодал среди змей, в добродетельном
том захолустье, он был готов, оплетен.
И здесь она вручила ему ключи, мол, отворяй, привыкай. У него тряслись
пальцы, когда он щелкал замками. А она все строже становилась, будто
отрешалась, в себя заглядывала. Он знал, так женщина принимает решение.
Конец игре, решилась.
Вошли. Из крохотной прихожей она ввела его в большую комнату с высоким
потолком - как ни перестраивали этот дом, а он все же сберег свою купеческую