"Лазарь Викторович Карелин. Змеелов" - читать интересную книгу автора

беспокойным, помог Павлу задремать под утро, но только до самого первого
солнечного луча, заглянувшего в комнату. Привык просыпаться с первыми
лучами. Привык и в яростную зарядку бросать сразу же тело. Да это и не
зарядка была, это был бой, и не с одним, а с несколькими противниками, когда
надо падать, прыгать, оборачиваться, и делать это все на миг быстрее, чем
те, которые на тебя нападают, а те, которые на тебя нападают, умеют ловить
птиц в полете. Это была наука Владимира Бабаша. Не зарядка, чтобы мускулы
пели, а выучка в бою, чтобы не погибнуть уже сегодня или завтра, когда
выйдешь на работу. Потому-то так и внедрилась в Павла эта наука, хотя
проработал он змееловом всего год, даже меньше, если говорить о сезоне
отлова, что не было и не могло быть у змеелова выбора. Либо - либо. За год,
что поработал, погибло двое парней, старший брат Бабаша погиб.
В узкой комнате, да еще служившей гаражом для мотоцикла или, вернее,
клеткой для тигра, трудно было по-настоящему размять себя. И надо было все
время помнить, что в комнате через коридор лежит тяжело больной человек. Не
вышло на этот раз с зарядкой-боем. Только под душем, меняя воду с холодной
на горячую - и рывками, рывками, - обрел немного бодрости Павел. Воду менял
и так же, рывками, метался в мыслях от одного дела к другому, какие
предстояли ему сегодня в Москве. Первым делом был сын. Взглянуть, хоть
тайком. Нет, первым делом был костюм. Надо было купить костюм. Еще рубашку,
галстук, ну, словом, все - он прикатил в Москву с маленьким чемоданчиком, в
котором лежали четыре тысячи - змееловская его пайка, бритва, смена белья да
вот еще пяток сказочно вкусных помидоров, так полюбившихся Петру
Григорьевичу. И надо было свидеться с Костиком Бугровым. Вдруг испугался,
похолодев под горячей струей, а что если и с ним что-то стряслось. И надо
было, надо было, сколько всего надо было. Не зря ли приехал? Москва не
принимала, как в непогодь аэродром. А сын? И ведь Москва была его родным
городом. Стены ее, здания ее, Василий Блаженный на Красной площади и Манеж -
они его уже приняли. Метро приняло. Холодная вода, горячая вода. Загудела
кровь. Ему всего сорок, даже нет сорока. Он в своей силе, он и в колонии
умел постоять за себя, он змей не побоялся, пошел на их быстроту со своей
быстротой, на их хитрость со своей хитростью. Так неужели? Нет, он сына
украдкой рассматривать не будет, он поговорит с ним. Жена брала от его имени
помощь. Стало быть, у него и право на это есть. Право! Не поймешь, что за
слово. Простенькое, коротенькое, а ничего не понять. Право есть, а на
самом-то деле его нету. Его надо завоевать, вырвать, это право. За что бы ни
возьмись, о чем бы ни подумай. Было время, было ему легко, слишком легко.
Вот за это и платит. За все надо платить. Ошибка - плати. Думаешь,
увернулся, забыли счет предъявить. Не надейся, предъявят. Через год, через
пять лет. Хорошо бы и самому предъявить этот счет. Есть кому. Горячая вода,
холодная вода - бушует кровь. Вот так! Вот так! Еще, еще круче!


4

По записочке от Тамары Ивановны тут же, в Медведкове, в совсем вроде
невидном магазинчике, купил Павел финский отличный костюм, рубашку с
кружевцами на груди, как для жениха, выбрал галстук не из худших, нашлись и
хорошие туфли, тоже финские. Там же, где примерял все это, в комнатенке
товароведа, переоделся во все новое, бросив в угол свой измученный