"Михаил Дмитриевич Каратеев. Богатыри проснулись ("Русь и орда") " - читать интересную книгу автора

воеводы стояли уже на своих местах, и только окольничий Иван Кутузов вез за
великим князем развернутый черный стяг с золототканым Спасом.
- Братья, - говорил Дмитрий, - бейтесь крепко с татарами, ибо за веру
отцов стоите и за Святую Русь! Ныне день Пресвятой Богородицы, на помощь Ее
и на доблесть вашу возлагаю все мои упования! Коли днесь победим, - конец
поганому игу навеки, а вам вечная слава! Бейтесь
Куликовская битва происходила 8 сентября ст. ст., в день рождества
Богородицы.
же, не щадя живота, и смерти не бойтесь, ибо если оплошаем и пустим
татар на Русь, жизнь наша будет хуже смерти! Закончив объезд, Дмитрий
подъехал к группе воевод, стоявших впереди Большого полка.
- Редеет мгла, - сказал он, - скоро с Божьей помощью и начнем. Время
уже и мне изготовиться к сече.
- Али ты не готов, княже? - с удивлением спросил боярин Бренко,
оглядывая доспехи и оружие Дмитрия. - Кажись, у тебя все на месте и в
справности.
- Слово мое было еще в Коломне: буду биться сегодня как простой воин.
Пойду наперед, а ты за меня станешь в Большом полку.
- Одумайся, Дмитрей Иванович! Такое великому князю не подобает. Должен
ты стоять под стягом, на высоком месте и блюсти сражение, дабы всякий воин,
видя, что жив ты, укреплялся духом и лучше бился. Бойцов у нас не счесть, а
государь ты один!
- Дабы все государя видели на своем месте, наденешь мой доспех и
епанчу, и стяг мой при тебе будет. Сменяемся и конями. А я, как положил себе
перед Господом и перед моим народом, так и сделаю. - С этими словами Дмитрий
сбросил свой алый плащ и начал отстегивать ремни золоченых оплечий и
нагрудного зерцала.
- Княже! Не делай того, молю тебя! - воскликнул Бренко.
- Коли себя не жалеешь, нас пожалей, - сказал Микула Вельяминов. - Ну,
как убьют тебя, что с Русью станется? Вотчич твой Василей отрок еще, не
удержать ему бремя власти в столь трудную пору.
- На вас уповаю, братья. Как мне с юных дней были вы твердой опорою,
так и его не оставите своею помощью. А я не могу инако: ужели хотите, чтобы,
всех вперед призывая, сам я позади схоронился? Не токмо словом, но и делом
хочу послужить Руси впереди других и дать пример слабым. На, надевай, -
дабавил он, протягивая Бренку свой шлем-ерихонку, - нету нам времени для
разговоров!
Бренко, еле сдерживая слезы, надел доспехи и епанчу великого князя и
сел на его коня. Дмитрий, оставшись в простой кольчуге и надев на голову
стальной шишак, поданный ему кем-то из воевод, мало чем отличался теперь от
рядового воина.
- Ну, Миша, давай простимся, всяко может слу-
читься, - сказал он Бренку. - С детских лет был ты мне набольшим
другом, будь таковым и сыну, ежели что.
- В том не сумневайся, Дмитрей Иванович! Только ужели мыслишь ты, ч^о,
на твое место став, я сегодня меча не выну? Что хошь после со мною делай, но
как бы ни обернулось, - назад я отсюда шагу не подамся, как и сам бы ты не
подался!
- Стой крепко, но на рожон не лезь. Сам даве сказал, что войско должно
государя под стягом видеть. Ну, храни тебя Христос! - и, трижды поцеловав