"Михаил Дмитриевич Каратеев. Богатыри проснулись ("Русь и орда") " - читать интересную книгу автора

никак, грамота духовная прадеда моего, великого князя Мстислава Михайловича,
когда-то украденная у моего отца! - воскликнул он, опуская рукопись и подняв
изумленные глаза на Дмитрия.
- Она и есть, - подтвердил князь. - Но ты дальше читай!
- "...Приказал сыну своему большему Святославу большое княжение и дал
есмь ему стольный город Карачев, - читал Карач-мурза, мельком пробегая
несущественное и останавливаясь на главном. - ...Коль преставится Святослав,
сидети в Карачеве его старшому сыну, а коль сынов ему Бог не даст, сидети на
большом княжении старшому по нем брату, князю Пантелеймону, а по смерти его
паки старшому его, Пантелеймона, сыну. И тако наследие наше в потомках
держать, а молодшим князьям стольного князя чтити в отца место и из воли его
не выходить. И быть всем дружны и усобиц не заводить, а кто заведет, того
большой князь судить и казнить волен... Аще же кто волю мою в том порушит,
да падет на того мое проклятие навек, и пусть не со мною одним, а со всем
родом нашим готовится стать перед Богом".
- Теперь разумеешь? - спросил Дмитрий, когда Карач-мурза кончил
читать. - С этою грамотой ныне ты перед законом Карачевский князь, ибо она
утверждает род отца твоего на княжении и показует, что стол у него отнят был
воровством и обманом.
В то время писали без всяких знаков препинания и не отделяя слов друг
от друга, сплошной строкой.
- Закон одно, а сила другое, Дмитрей Иванович. Пускай княжить в
Карачеве и мне надлежит, а сидит там крепко воровской князь. И литовский
государь его, своего зятя,
не даст в обиду, хотя я ему и десять грамот покажу.
- Сегодня оно так, а завтра может по-иному быть. И будет по-иному!
Думаешь, долго еще оставлю я под Литвою наши русские земли? Если хан меня
теперь не обманет и Орда больше Москву тревожить не будет, мне много годов
не понадобится, чтобы снова войти в полную силу. И тогда, допрежь всего,
отберу у Ягайлы Черниговщину, а отобравши, никого иного - тебя посажу туда
князем! Мало того, что друг ты мне верный, но ведь тебе и по роду и по месту
княжить там надлежит. А коли Бог мне столько жизни не даст и я того сделать
не успею, - сын мой сделает. Тому верь!
- Я верю, князь, и на добром слове тебе спасибо. Тоже и ты мне верь:
коли сбудется все, как ты говоришь, - Черниговский князь будет Московскому
первым слугою и с Тверским либо с Рязанским одной дорогою не пойдет.
- Знаю, Иван Васильевич, и потому сугубо о праве твоем порадею. Ты же
пока храни свою грамоту как зеницу ока.
- Буду хранить, Дмитрей Иванович. А вот, к слову, - не сказывал ли тебе
митрополит Алексей, где была эта грамота и как он нашел ее?
- Сказывал. Была она в Покровском звенигородском монастыре, и святитель
наш, когда, - годов тому пять, - лежал тут раненый князь Федор Андреевич,
через него и добыл ее.
- А князь Федор Андреевич добром ее отдал?
- Вестимо, добром! Ведь он было вовсе ослеп от татарской сабли, а
владыка Алексей своею святой молитвой ему исцеление вымолил.
- Да воздаст великий Аллах этому святому и мудрому старцу по делам его
и да приблизит его навеки к своему престолу!
- Аминь. Только уж не Аллах, а Бог пусть его приблизит!
- Бог един, княже. И не суди, что называю Его Аллахом: привык.