"Михаил Дмитриевич Каратеев. Богатыри проснулись ("Русь и орда") " - читать интересную книгу авторанавеки закрепит в твоем роду.
- Так... Ну, а какую же дань хочет он с нас брать? - Я тебе сразу скажу, князь, то самое малое, на что вели кий хан согласится: пять тысяч рублей в год. - Всего только? - вырвалось у Дмитрия. - Ну, Иван Васильевич, друг бесценный, и в этом вижу я твою "руку! Не найду слов благодарить тебя! Даже когда сказал ты, что дело мое не слишком плохо, и тогда ожидал я много худшего. - Я жалею, что не получилось совсем хорошо, Дмитрей Иванович. Но это еще будет! У нас говорят: когда есть много иголок, из них можно сделать молот, а имея молот, можно построить дом. Из своих иголок ты уже выковал молот и начал строить. Пусть одна стена сейчас обвалилась, это ничего, - молот остался в твоих руках, и ты дом достроишь! - Даст Господь, дострою, а не я - дети мои достроят. Но все же горько, что обвалилась стена-то... Как раз в новом доме пожить разохотился и своими глазами увидеть дел своих завершение. Ну, да что сетовать, - выше себя не прыгнешь! Однако ежели хан свои обещания станет блюсти, уже и то много. И, умирая, скажу, что не втуне моя жизнь прошла. - Великий хан Тохтамыш будет блюсти свои обещания, князь. Ему надо жить с тобою в мире потому, что у него есть очень сильные враги, борьба с которыми будет долгой и трудной. У тебя будет время для того, чтобы окрепнуть и сделаться сильней; чем прежде. - Ну, давай Бог, чтобы так все и было. А тебе, Иван Васильевич, еще раз великое мое спасибо. Вестимо, ныне мы беседовали как два друга и два русских князя, а как посла ханского я тебя, дня через три, когда приготовимся, буду ордынского не принимала. - Я доведу об этом великому хану, Дмитрей Иванович, и хан будет доволен. - Э, да что там хан! Он пускай думает, что это ему такая честь воздается, а ты знай другое: тебе она, вся эта честь, тебе - другу моему и другу Руси! Эх, жаль, святителя нашего Алексея нету больше с нами, то-то он рад был бы тебя увидеть... Да погоди! - спохватился Дмитрий. - Совсем было запамятовал: незадолго до смерти своей оставил он мне для тебя одну грамоту. Я еще спросил тогда, - надо ли ее Пять тысяч рублей того времени были равноценны приблизительно пятистам тысячам рублей начала двадцатого столетия. тебе в Орду переслать? - Нет, говорит, Иван Васильевич сам в Москву приедет, тогда и отдашь ему. Великий был провидец святитель наш, царствие ему небесное... С этими словами Дмитрий встал, поискал недолго на полке, в углу, - где, среди других вещей, лежало у него несколько книг и рукописей, - и, возвратившись к столу, протянул Карач-мурзе небольшой свиток побуревшего от времени пергамента. - Поди, знаешь, что это такое? - спросил он, пока ханский посол развязывал плетеный шнур, которым была перевязана рукопись. - Еще не знаю, князь, - ответил Карач-мурза, развернув свиток и с трудом разбирая выцветшие, написанные сплошнякомслова:- "Во имя Отца и Сына и Святого Духа: се аз, раб Божий грешный Мстислав, а во святом крещении Михайло, княж Михайлов сын, Карачевской земли князь и Козельской..." Да это, |
|
|