"Михаил Дмитриевич Каратеев. Богатыри проснулись ("Русь и орда") " - читать интересную книгу автораизменился. - Он подъехал к воротам, как посол великого хана, и один из
стоявших на стене воинов застрелил его. - Так это сын твой был? - воскликнул Дмитрий. - Сказывали мне про тот случай. Вовсе, оно неладно получилось, что грех таить! Своих в этом деле обелять не стану, но ты и то учти, что не войско Москву обороняло, а смерды да торговый люд, - ни порядка, ни начальства у них настоящего не было. Верь, Иван Васильевич, душевно о том сокрушаюсь, но сделанного не воротишь. И ты нам тот грех прости, ибо Москва заплатила за него дорогой ценой: две с половиной тьмы людей было в ней перебито по повелению вашего хана. - Я в том никого не виню, Дмитрей Иванович, - грустно, промолвил Карач-мурза. - Такова была воля Аллаха. Я говорил Рустему... Но лучше не будем больше вспоминать об этом. - А есть у тебя еще дети? - помолчав, спросил Дмитрий. - Остался еще один сын. Он не захотел идти в этот поход. - Вижу и радуюсь, Иван Васильевич: и в тебе и в семени твоем сильна еще русская кровь. Ведь мне святитель наш Алексей, незадолго до кончины своей, открыл, кто ты таков. - Я обещал ему всегда оставаться другом Руси, князь. И я стараюсь блюсти свое обещание как возможно лучше. - Кому и знать это, как не мне, Иван Васильевич! Думаешь, забыл я то время, когда ты в Сарае правил и ворога моего Мамая ровно на привязи держал? Или как пособил ты мне с Тверским-то князем? И не раз, а дважды: без того упреждения, что ты мне прислал из Сарая, - когда он с Ма маевым ярлыком ко Владимиру шел, - вовсе бы я врасплох попал. Спаси тебя Господь за твою великую помощь, а я ее до смерти не забуду! Аллах пошлет мне еще другие случаи быть тебе полезным. Собеседники помолчали. Дмитрию Ивановичу хотелось поскорее узнать - что требует от него хан Тохтамыш, однако достоинство русского государя не позволяло ему обнаруживать свое нетерпение, и он ждал, когда о том заговорит сам посол. Но Карач-мурза, видя, что эта встреча с Московским князем носит частный характер, к делу не приступал, и наконец Дмитрий не выдержал: - В начале беседы нашей, Иван Васильевич, молвил ты, что дело мое с Ордою не столь и скверно, как могло быть. Жду, что ты мне больше о том скажешь, но прежде от себя скажу: наихудшее тогда было бы, ежели бы у хана Тохтамы-ша недостало мудрости уразуметь, что теперь уже не можно все повернуть к прежнему, как, скажем, при Батые было. Русь не та, и Орда не та. И прямо тебе говорю: на такое я никогда не пойду, хотя бы он мне новою войной грозил. Не зря положили мы тьмы русских жизней на Куликовом поле. - Великий хан это понял, Дмитрей Иванович, и он такого от тебя не требует. Он лишь хочет, чтобы ты перед другими признавал его верховную власть и в знак того платил бы Орде хоть малую дань. На том предлагает он тебе свою дружбу, вечныймир и помощь супротив врагов твоих; обещает, что татарские орды более вторгаться в русские земли не будут, и в управлении Русью дает тебе полную волю. - А ярлык на Владимирский стол снова станет (C)н давать по своему хотению тому князю, который лучше ему потрафит или дороже заплатит? - Владимирское княжество великий хан согласен счи- тать твоею наследственной вотчиной, и великое княжение над Русью он |
|
|