"Михаил Дмитриевич Каратеев. Богатыри проснулись ("Русь и орда") " - читать интересную книгу автора

князь Владимир Ольгердович, друг и покровитель Киприана. Заявив, что
последний является единственным законным митрополитом всея Руси, - как
Литовской, так и Московской, - и обвиняя Дионисия в намерении внести раскол
и смуту в православную Церковь, он заточил его в Киеве, где этот иерарх умер
в следую-* щем году, будучи впоследствии причисленным, к лику святых.
В силу этих событий на московской митрополии остался Пимен. Но, под
воздействием Киприана, патриарх вскоре вызвал его в Константинополь, где,
защищая свои права и оправдываясь в возводимых на него обвинениях, Пимен
вынужден был задержаться на три с половиной года. После этого на короткое
время он возвратился в Москву, но борьба против него продолжалась,
вследствие чего вскоре он снова отправился в Константинополь, где и умер
несколько месяцев спустя. Почти одновременно скончался и великий князь
Дмитрий Иванович Донской, - а в следующем году, в сопровождении двух
византийских митрополитов и целого сонма духовенства, в Москву прибыл
Киприан и утвердился на русской митрополии.
С сыном и преемником Дмитрия, великим князем Василием Первым, он ладил
и во главе русской Церкви оставался - до самой своей смерти, - более
шестнадцати лет. Надо признать, что для ее устроения Киприан сделал немало:
будучи человеком образованным, он оставил ряд ценных трудов духовного
содержания и несколько хороших переводов; внес много исправлений в русские
богослужебные книги, положив этим начало огромному труду, который
впоследствии завершил патриарх Никон. Но самое главное, - он сурово
искоренял злоупотребления и неправды, которые допускали некоторые епископы и
игумены в церковном обиходе и в отношении к монастырским крестьянам, - чем
восстановил к себе уважение русского народа, подорванное в прошлом.
Но свою нелюбовь к Дмитрию Донскому Киприан сохранил до самой смерти, и
следы этой нелюбви отчетливо заметны во многих документах и письменных
памятниках эпохи.

ГЛАВА 26

Тое же зимы прииде посол в Москву именем князь Карач, от царя Тохтамыша
к великому князю Дмитрею Ивановичю, еже о миру, с добрыми речами и с
пожалованьем от царя. Князь же великий утешился мало от великия скорби и
печали, и честь Тохтамышеву послу воз-даде велию и многими дары одари его.
Никоновская летопись
После отъезда Киприана прошло два месяца. К наступлению- сильных
холодов работы по восстановлению Москвы были почти закончены, а те следы
разрушений, которых еще не успела коснуться рука человека, замело толстым
слоем снега. Город принял свой обычный зимний облик, - только лишь целиком
выгоревший посад был теперь вполовину меньше прежнего да редко, проходя
московскими улицами, можно было услышать веселую песню или смех.
Хмур и печален был и великий князь Дмитрий Иванович. Его точили тяжелые
думы.
"Не один уже раз Москва горела, - думал он, - из праха поднимать ее нам
не впервой. Если бы только это! Горе же смертное в том, что Орда сызнова
взяла над нами силу, - ужели же втуне полегли тысячи и тьмы русских людей на
Куликовом поле? Ведь хан нас на том не оставит, что пограбил московские
города: опять захочет моей покорности и повелит платить ему десятину, как
некогда было положено... А что сделаешь, ежели после битвы с Мамаем да после