"Михаил Дмитриевич Каратеев. Богатыри проснулись ("Русь и орда") " - читать интересную книгу авторапродолжали перепиваться, - благо в боярских погребах медов и вин было
вдосталь, - и это еще более ослабляло силы города, уже подорванные громадными потерями. Не имея достаточно авторитета и не располагая ткакой-либо силой, чтобы образумить этот беспечный и буйный народ, но понимая, что это необходимо сделать в интересах защиты Москвы, - =- князь Остей просил Юрия Сапожника повлиять на людей и прежде всего запретить ночные попойки. Но Юрка лишь безнадежно махнул своей единственной рукой. - - В чем ином, а в этом они меня все одно не послуха- ют, - сказал он. - Да чего и пробовать? Днем они бьются с погаными отменно, не жалея себя, чай, ты сам это видел. Русский человек здоров, не то что литвин, он все выдюжит. Так нехай себе ночью пьют, - с похмелья только злее будут на стенах! Утром, едва рассвело, старосты и сотские, в ожидании нового приступа, начали поднимать спавший на площадях и на улицах народ и сгонять его на стены. Многие, после ночной гульбы, повиновались не сразу, но другие безжалостно пинали их под бока, и вскоре все уже находились на своих местах. Но в татарском стане царило спокойствие и не было заметно никаких приготовлений к штурму. Только часа через два после восхода солнца, заметив, очевидно, что на стенах стоит много праздных людей, - от орды отделились в разных местах десятки вооруженных луками всадников, которые, рассыпавшись вокруг города, принялись метко поражать стрелами всех, кто неосторожно показывался из-за укрытий. Со стен им почти не отвечали: надо было беречь стрелы, а татары держались довольно далеко и все* время находились в движении. Лишь самым подъезжали ближе и представляли собой хорошую цель. Особенно удачливым из таких стрелков оказался в это утро московский купец Адам Суконник. Из своего тяжелого заморского самострела, - с которым не раз хаживал на медведя, - он уже сразил троих татар, когда вдруг заметил, что прямо к Фроловским воротам, - над которыми он стоял в окружении нескольких бойцов дивившихся его искусству, - приближается богато одетый всадник. Немного поотстав, за ним скакал второй, с треххвостым бунчуком в руке. Но на этого ни сам Адам, ни другие в охотничьем азарте не обратили никакого внимания. - Гляди, конь-то у него какой! - сказал один из стоявших сбоку. - Не конь, а лебедь! Богатый, должно быть, басурман? - Да и по рылу видать, что не из простых свиней, - сказал другой. - А ну, Адам Родионыч, покажи-ка ему, как Мартын свалился под тын! - На ем кольчуга, стрела ее не возьмет, - заметил Иг-нашка Постник, тоже находившийся тут. - Бей в горло либо в глаз! - Моя стрела не возьмет кольчугу? - обиделся Адам. - А на-кось", погляди! - и, - подняв самострел, он тщательно прицелился в татарина, в этот миг осадившего коня по ту сторону рва. - Не стрелять! - крикнул князь Остей, выбегая из башни. - Это, никак, посол ханский! Но было уже поздно: в это самое мгновенье Адам спустил тетиву, и татарин, схватившись обеими руками за грудь, в которую глубоко вошла метко пущенная стрела, запрокинулся и упал с седла. Когда раненого Рустема, - ибо это его поразила стрела Адама |
|
|