"Виктор Карасев. Трактирщица " - читать интересную книгу автора

уменьшилась в размерах, пискнула что-то виноватое и юркнула в толпу
испуганной мышкой. Тири снова отступила к своей стойке, но в послегрозовом
затишье Дик услышал за спиной произнесенное вполголоса: "Э, а Хозяйка-то,
видать, сама на певца глаз положила!" И Дик почему-то не возмутился от
болтовни, ему даже захотелось предположить, что в этой нелепице что-то
есть... Но он вернулся к песням.
Как обычно, за песнями он потерял счет времени. В какой-то момент
зажглись свечи, а за окнами уже давно была непроглядная темнота, и вдруг
на певца лавиной навалилась усталость.
Сколько он прошел сегодня, или это было вчера? Когда он спал прошлый
раз, сколько и в каких условиях? Эти вопросы неожиданно обрели значение,
нахлынув вместе с непреодолимой зевотой. Наконец он запнулся посреди
хорошо знакомой песни, пытаясь вспомнить, что же это он поет? На помощь
пришла Тири.
- Ну все, пора и про совесть вспомнить, - сказала Хозяйка.
- человек прямо с дороги, измотался, а мы насели, обрадовались... И то
сказать, давно мы такого не слышали, но ведь не последний же раз! Пускай
соловушка наш отдохнет, отоспится, а завтра приходите, мы его снова
послушаем.
Правильно? Пойдем, менестрель, покажу твой приют...
Она взяла свечу и решительно направилась к лестнице, Дик сонно поплелся
следом, но быстрый темп ходьбы заставил его проснуться. На крутой лестнице
женщина подобрала юбку, и ее стройные ноги замелькали прямо перед глазами
Дика. При этом Тири оставалась величественной; прекрасной, но холодной и
недосягаемой, как статуя. И все же Дик попытался смущенно отвести глаза в
сторону, но тут же запнулся и чуть не загремел вниз по лестнице, и снова
вернул взгляд к ступенькам, мелькающим под проворными ногами. Лестница все
не кончалась, и Дик подумал, что они, наверное, по ошибке проскочили крышу
и шагают теперь среди низких серых облаков, все выше... и выше...
Он обнаружил, что заснул на ходу и все еще пытается карабкаться по
лестнице, уже находясь посреди небольшой комнатки под самой крышей. Тири
трясла его за плечо:
- Эй, проснись, потерпи еще немного! Вот здесь ты будешь жить. Годится?
Сейчас я тебе постелю, я быстро...
Дик осел на табурет у грубого столика, потряс головой, отгоняя сон.
Порыв ветра распахнул незапертую форточку, и запах весны ворвался в
комнату, побеждая сонную одурь.
В который раз за этот день успела смениться погода.
Ломившийся в окна ветер дул теперь с юга, и наваленный недавно снег
бурно таял. Здесь, под крышей, было слышно и журчание водостоков, и
торопливую капель, и какое-то бульканье, и в этом шуме слух менестреля
угадывал торжествующую музыку Весны.
"Каким я бываю самонадеянным, воображая, будто способен повелевать
своими слушателями! Мы все - только твои слушатели, о Природа, именно ты -
наша повелительница! Просто кто-то имеет лучший слух, быстрее начинает
подпевать, чтобы вести за собой и остальных... Разреши мне и дальше петь
твои песни, о Природа, как самому верному из слушателей!"
- Ну вот и все, - сказала Хозяйка. - постель готова. Дик? Ты еще не
спишь?
- Я уже не сплю, - ответил он, и это было правдой.